Энн Мэйджер - Я ищу тебя

– Я… я… – Джини подняла голову от тарелки, вздрогнула, но тут же скрыла свой страх, – думаю, где-то прочитала.

– Даже не знала, что ты читаешь о рок-звездах, мама.

– Я и не читаю. Должно быть, попалось в газетах или что-нибудь в этом роде.

Мелани отбросила длинные черные волосы с лица. Ее темные глаза из-под густых ресниц, глаза, так похожие на те, другие, смотрели изучающе, и Джини задрожала. Дочь слишком похожа на отца, но все равно она не должна – никогда, никогда – узнать правду.

– Знаешь, такое впечатление, что ты потеряла голову из-за него, мам.

– Не будь смешной! – с гневом воскликнула Джини, щеки ее алели. – Очень жаль, что ты не думаешь ни о чем другом, кроме этой ужасной музыки и видео. Твоя комната – просто кошмар, эти возмутительные плакаты с рок-звездами на всех стенах… Ты должна приходить после школы домой и сразу садиться за уроки. А ты вместо этого играешь на гитаре или слушаешь эту бесконечную музыку, и я не понимаю, почему мне приходится говорить об этом каждый день.

– Все ребята так делают.

– Это самое идиотское объяснение на свете.

– Нет, правда, я не вижу ничего плохого в том, чтобы любить музыку.

Джини глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

– В этом все дело, Мелани, дорогая. Я хотела бы, чтобы тебя интересовало что-нибудь другое. А у тебя одно в жизни – рок. Это дает молодежи неверное представление о жизни, делает безответственными.

– Но если ты не слушаешь такую музыку, откуда ты знаешь? Ты должна быть счастлива, если мне что-то нравится. Многие думают только о наркотиках и сексе.

– О Господи! – Джини тихо застонала, обессиленная противостоянием дочери. – Секс и наркотики. Вы, подростки, используете эти вечные доводы, вроде ядерного оружия, в своей борьбе. Родителям от вас нечего ждать. Нам остается только умереть с благодарностью, если вы не совершенно ужасны. Неужели я не имею права надеяться, что из тебя получится что-то путное? Девушка может стать врачом или юристом…

– Но я не хочу быть врачом или юристом, мама! И школьной учительницей тоже! Я хочу заниматься музыкой. – С этими словами Мелани оттолкнула свой стул от стола.

– Тысячу раз говорила тебе, что это не жизнь для такой девушки, как ты!

– Я не собираюсь больше слушаться тебя! Ты пытаешься управлять моей жизнью. А этого я тебе никогда не позволю.

Пока Джини наблюдала, как дочь пронеслась по холлу с видом мелодраматической героини, которой неосознанно и неудачно подражала, как и почти все девочки-подростки, на нее нахлынуло чувство разочарования и безысходности. Ну зачем она так категорично возражает против музыки? Мелани ведь упряма и настойчиво стремится к цели, а сказанное ей «нет» только сделает девочку более решительной. Меньше всего Джини хотелось, придя домой после тяжелого дня в школе, ссориться со своей единственной дочкой, но, похоже, это стало у них традицией в последнее время.

Мать и дочь провели остаток вечера в полном мотании, Джини помыла посуду, проверила тетради, а Мелани сделала лабораторную работу. Когда Джини пришла в комнату дочери пожелать ей спокойной ночи, Мелани в темноте крепко взяла мать за руку, ее детский гнев уже прошел.

– Извини, я жутко себя вела за ужином, – прошептала она. – Ты думала о папе, правда? Поэтому ты и плакала.

Джини кивнула, не говоря ни слова.

– Какой он был? У нас нет ни одной его фотографии. Ты даже никогда не хочешь о нем рассказать.

Джини подняла глаза на самый блестящий плакат на стене комнаты и увидела неотразимую иронию в черных глазах Джордана. В ее теперешнем настроении эта белозубая улыбка казалась вызывающей. Длинные мускулистые ноги, одетые в черные джинсы, широко расставлены, на шее висит полотенце. С головы до пят он полон жизни и по-земному мужествен. Джини ощутила, как кровь быстрее побежала в жилах, и странное глубокое волнение охватило ее.

Она быстро отвела взгляд.

– Он был необыкновенный человек, дорогая, – сказала она спокойно, слабым, приглушенным голосом. – Но мы друг другу не подходили. – Чуть прикоснувшись, она поцеловала Мелани в щеку и поднялась, чтобы уйти. – Если бы мы остались вместе, мы бы погубили себя.

Мелани в замешательстве не сводила с матери глаз, а потом повернулась и долго рассматривала плакат с изображением Джордана Джекса. Ее заполнило непостижимое чувство ожидания, как будто она стояла на грани какого-то важного открытия. Что-то есть общее с Джорданом Джексом у ее матери, как бы она ни старалась это скрыть. Но чего же тут стыдиться? Все девчонки в школе считают, что Джордан Джекс «в порядке». Неужто ее мать обожает рок-звезду, точно школьница? Или все гораздо глубже? Что же так выводит ее из душевного равновесия?

Мелани включила свой приемник и надела наушники, мама не должна знать, что она слушает музыку.

Хрипловатый голос Джордана пел и по радио: «Я ищу тебя среди тысяч лиц».

Мелани не отрываясь смотрела в его глаза, так похожие на ее собственные, она была глубоко взволнована.

Если бы понять…

Девочка заснула, и его знаменитая слабая улыбка расцвела на ее губах.

А Джини в своей комнате лежала без сна, вспоминая концерт Джордана по видео, опять вставали перед ней каждый жест, мягкая улыбка, опять звучала его музыка и волнующий, с хрипотцой, чувственный голос. Наконец Джини забылась неглубоким сном, но и туда он последовал за ней.

Ее сон был заполнен высоким темноволосым мужчиной, чья дерзновенная яркая музыка обволакивала Джини, ведь он пел только для нее. В развевающейся ночной рубашке она бежала среди нежно-зеленых деревьев вдоль сверкающей реки, стараясь убежать, но, куда бы она ни повернула, всюду был он. Наконец она замерла, как маленький испуганный олененок, в ожидании, сердце ее бешено билось, а он бежал к ней с распростертыми объятиями. Вот он подхватил ее на руки, поднял и закружил, крепко прижимая к своей груди, зарылся лицом в мягкий водопад ее волос.

– Люби меня опять, Джини! Пожалуйста, не покидай меня никогда, – молил его прекрасный голос из облака ее блестящих волос, а руки бродили по ее телу.

Его желание – неистовый поток, он разрывает ее прозрачную рубашку, горячими руками прикасается к обнаженному телу, ласкает шелковистую кожу.

Больше она уже не может сопротивляться, с нежным стоном удовольствия она уступает теплым губам, проникающим прямо в душу, и его страсти, без которой она пыталась жить так долго.

В сновидениях она вспоминала свой восторг. Вместе они получали все мыслимые удовольствия. Она ощущала в себе его плоть, наслаждалась жгучей страстью, когда он овладевал ею, узнавал ее, доставлял ни с чем не сравнимое блаженство, безумный экстаз.