Энн Мэйджер - Соблазни меня!

  — Я была слишком похожа на своего отца. Он считал, что не слишком много почести в том, чтобы быть богатым и знаменитым. Я очень скучала по нему, когда он ушел. Иногда мне казалось, что Флетчер напоминает мне его. А мать всегда говорила, что отец и Флетчер так и не хотят взрослеть.

  — Фатальная ошибка, — сказал Реми.

  — Зато сестрой я могу гордиться.

  Глаза его были полны сочувствия и понимания.

  — Ты не единственная, кто разочаровал свою семью. Я бы мог рассказать тебе пару историй. Возможно, когда-нибудь и расскажу.

  С этими словами он поднес тыльную сторону ее ладони к своим губам. В его голосе было столько горького страдания, что Эми не верилось: а тот ли это человек, которого честят газеты?

  Вот они уже поднялись высоко-высоко, под ними раскинулся Сити, и девушка тут же смолкла. Реми показал ей Тауэр, Вестминстерское аббатство и собор Святого Петра.

  — Когда я вернусь, надо будет непременно все это рассмотреть поближе, — сказала она.

  — Я хотел бы быть твоим проводником.

  Неужели это правда? Каковы теперь его мотивы? Ради чего он старается — ради нее или из-за картины?

  — Трудно представить, как ты осматриваешь достопримечательности.

  — Даже самые простые вещи могут нравиться, если находишься рядом с приятным компаньоном. Я люблю парк Сент-Джеймс, потому что он самый красивый, по-королевски шикарный. Именно туда я поведу тебя с самого начала. Летом я обычно еду на озеро и работаю там. Если мне становится скучно или у меня на пути встает проблема, я наблюдаю за пеликанами.

  — В Лондоне?

  — Да, и мы видели как раз одного, когда шли по мосту. Первый был подарком от российского посла. Эти завезены из Флориды. Они весьма любопытные птицы и очень умные, сразу понимают, когда на них обращают внимание.

  — И тебе нравится за ними наблюдать?

  — Я их понимаю. Когда они дерутся за добычу, это так отвлекает... — тень грусти промелькнула по его лицу.

  Девушка ощутила его боль как свою. Может, он винит себя в смерти Андре? И этого человека называют жестоким?

  Уж не признаться ли ему во всем? Может, рассказать, что она его знает? Нет. Пусть пока все остается как есть. В конце концов, он первый затеял нечестную игру.

  Наконец Реми вздохнул и начал рассказывать о Лондоне и Париже. Его Лондон был полон дорогих авто, частных клубов и лучших ресторанов, магазинов и отелей. И сильно отличался от ее собственного. Его Лондон не имел ничего общего с простыми магазинчиками или блошиными рынками.

  Реми заинтересовался рассказом Эми о жизни ее матери и сестры и великолепной партии, которая досталась Кэрол.

  — И что, теперь вы называете ее леди Кэрол?

  — Только в шутку. Но должна признаться, у меня есть фотография Стива при всем параде и снимок их огромного замка. Так что если кто-то приходит в гости, мне всегда приходится объяснять, что моя сестра замужем за английским лордом.

  — Как насчет кофе и трюфелей? — спросил Реми.

  Не успела она отказаться, он подошел к низенькому столику, накрытому специально для них, и она была рада присесть: после третьего бокала шампанского голова немного кружилась.

  Может, он напоил ее не просто так, а для того, чтобы соблазнить? Наверняка. А впрочем, она не была разочарована ни капельки. Все было просто чудесно.

  — Как кофе? — поинтересовался Реми.

  Она прикрыла глаза, блаженно улыбнулась, потянула кофе и почмокала.

  — Восхитительно, как я вижу, — сказал он и прижал ее руку к губам.

  Его жаркие губы возбудили в ней отнюдь не скромные чувства.

  — Да, восхитительно, — согласилась она.

  — Можно оставить остальное на потом, — сказал он. — Доешь, когда я уйду.

  С этими словами он прижал дрожащее тело девушки к своей груди. Огонь прошел по ее венам. Наверное, это тоже входит в часть его плана. Взглянув вниз, она заметила, что они снижаются. Деревья и крыши домов все приближались. Путешествие подходило к концу.

  Стеклянная капсула коснулась земли, но они остались сидеть на месте. Между ними установилось напряжение в сто вольт. Эми боялась нарушить это магическое молчание. Ее так сильно тянуло к Реми, что сердце начало болезненно сжиматься.

  Соблазни же меня!

  Наверное, она сошла с ума, если хочет такого мужчину, как он.

  Солгали эти газетные статьи. Все придумали журналисты. Никакой он не соблазнитель, если не желает воспользоваться ситуацией, которая сама плывет ему в руки. Эми было так горько, что хотелось рыдать. Почему они так быстро приземлились, почему это путешествие не продолжалось вечность!

  Реми по-старинному церемонно помог ей шагнуть на землю, что разорвало волшебный миг.

  — Спасибо, было очень хорошо, — сказала она спокойно, сдерживая рвавшиеся наружу слезы.

  — Да, — быстро согласился Реми и посмотрел на нее пронзительным взглядом. — Все нормально? Я сказал что-то не так? Или сделал?

  — Все слишком идеально, — ответила она скрипучим голосом.

  — Я заказал столик во французском ресторане, на южном берегу. Пара минут ходьбы. Но если ты устала, можно взять такси. Может, босоножки натерли?

  — Нет.

  Ресторан был отделан в стиле кафетерия тридцатых годов. Аромат трюфелей мешался с густым запахом соусов, свежего багета и масляных круассанов. Реми перекинулся парой слов на французском с метрдотелем, и их провели в уютный уголок. Официант в черном подал им меню на французском. Стоило Эми взглянуть на текст, как она тут же усомнилась в том, что когда-то знала этот язык, так все было непонятно.

  — Боюсь, придется переводить, — смутилась она. А ей так хотелось казаться умной.

  Он улыбнулся из-за черной папки с меню.

  — Не волнуйся, — успокоил ее Реми. — Официанты тут особенно любят, когда к ним обращаются за консультацией. Во Франции кухня — это самое настоящее искусство. Наши повара подобны богам. И ты в этом сама убедишься.

  Очарованная, она улыбнулась.

  — А я всегда ем на ходу. Перекусываю.

  — Ох уж эти мне американцы и англичане. Еда на скорую руку — самое худшее изобретение современного человечества. Но тебе я готов это простить, потому что до сегодняшнего вечера ты не знала лучшего. Вкус к еде впитывается с молоком, с детства.

  — Что ты этим хочешь сказать?

  — Американцы и англичане кормят своих детей пюре, а французы дают им то, что едят и взрослые: тунец, ливер, фрукты, овощи... Так что как видишь, вкус воспитывается. Никаких гамбургеров, даже в школьные годы. Им всегда готовят обед из трех блюд. В вашей стране не так. Надо обладать недюжинным здоровьем, чтобы питаться так, как вы.