Эмма Ричмонд - Сейчас или никогда

— Я…

— Вбей в свою глупую башку: ты мне больше не нужна! Единственное, к чему я стремлюсь, так это к миру и спокойствию, и чтобы никто не смел их нарушать. Ясно?

— Думаешь, я не хочу того же?

— Не имею ни малейшего представления!

— Зато я имею! — взорвалась Роан, сбросив наконец его руку с горла. — Ты считаешь, мне легко? Я никого к себе не звала. И не просила относиться ко мне как… как…

— Да-да, я весь внимание, продолжай, — вкрадчиво произнес Арден.

Но его лицо тут же снова сделалось непроницаемым; он низко склонился к Роан, и его рот оказался так близко от нее, что, вздумай она хоть чуть-чуть пошевелиться, они бы непременно соприкоснулись губами. Совершенно позабыв, в чем, собственно, была суть спора, Роан как завороженная следила за движениями его губ, растущее желание, от которого стало невозможно дышать, сводило на нет все мысли.

— Ты, естественно, уверена, что мое мерзкое настроение из-за тебя, — продолжал тем временем Арден, даже не подозревая о том, что с ней происходит. — По-прежнему тянешь одеяло на себя, а еще называешь меня самонадеянным!

— Что?

Впившись глазами в лицо Ардена, Роан резко дернула головой. К ее великому облегчению, он отодвинулся и снова устроился за рулем.

— Я не хотел, чтобы ты приезжала в Бостон, — более сдержанно проговорил Арден, но в голосе все еще слышалась скрытая ярость. — Это целиком идея Хетти. И вообще — я всего два дня назад узнал о том, что она тебя пригласила.

Отреагировала Роан не сразу: от пережитого потрясения все еще бешено колотилось сердце. Едва восстановив дыхание, она прошептала:

— Тогда… тогда зачем ты позвонил в мой салон? Ты сказал…

— Я соврал. Просто это была реакция на абсолютно ненужное вмешательство Хетти. Я позвонил, потому что хотел просить тебя, чтобы ты ее не слушала и не приезжала, вот и все.

— А почему не перезвонил позже? — нахмурилась Роан. — Почему не оставил сообщение?

Улыбка Ардена вышла невеселой.

— Потому что по здравом размышлении понял, что, в сущности, мне на это наплевать.

Он снова завел мотор, и машина тронулась.

Потрясенная, Роан судорожно вздохнула. Значит, до того, как он поразмыслил здраво, ему все-таки не было наплевать? Но ведь в таком случае…

— Мне надо ненадолго заехать в Гарвард.

Не в силах вымолвить хоть слово, Роан кивнула.

— Объеду вокруг Гарварда, чтобы ты могла посмотреть на университет. Он того стоит.

— С-спасибо, — выдавила она.

— Перестань кукситься. Как видишь, я делаю все возможное.

— Это должно меня успокоить? — усмехнулась Роан.

Арден неопределенно хмыкнул.

— Трудная выдалась неделька, — сказал он, и Роан так и не поняла, извиняется ли он или просто объясняет причину дурного расположения духа. Да и какая, впрочем, разница? — Вот Гарвардская площадь. Стала общественным центром всего Кембриджа еще в семнадцатом веке, таковым является до сих пор.

Об этом Роан сто раз читала, но, к сожалению, в нынешнем своем состоянии оказалась не способной оценить красоту площади по достоинству, чего та, несомненно, заслуживала.

С покорным видом Роан смотрела по сторонам, а в ушах все еще звенели жестокие, беспощадные слова, только что услышанные от Ардена.

Здешняя архитектура, отличающаяся простотой и чистотой линий, казалось, была прямиком перенесена из Англии; все так знакомо и одновременно так чуждо…

— Ты здесь учился? — каким-то неестественным голосом спросила она.

— Да.

— Красиво.

Арден иронически усмехнулся.

— Черт побери, Роан, ты что, не можешь выдавить из себя хоть какие-то, пусть минимальные, слова восхищения?

— Чего ты от меня ждешь?

— Искренности.

— Я и так искренна с тобой. Здесь действительно очень красиво, но, в отличие от тебя, мне трудно за сорок секунд переключиться с одной темы на другую.

— Дело практики.

Очень мило, как все просто у него получается, мрачно подумала Роан.

— Это совет или похвальба? — спросила она вслух.

Арден рассмеялся и помотал головой.

— Ну ты и штучка! Всегда такая прямолинейная?

Всегда, мысленно ответила Роан. По крайней мере прямолинейность гораздо честней, чем тот эмоциональный шантаж, с которым постоянно приходилось сталкиваться здесь, в Америке.

Глядя в окно на узкие улочки и ухоженные аллеи, Роан испытала прилив какого-то странного внутреннего узнавания. Она тоже могла бы тут учиться, бродить с подружками по лужайкам, носить такие же свитера с фирменной эмблемой университета на груди…

— Площадь Уинтропа. Также основана в семнадцатом веке, — продолжал Арден, — сейчас, как видишь, на ней разбит сквер. Конечно, он не идет ни в какое сравнение с вашими, английскими, но наша история несколько… моложе.

Роан предпочла промолчать.

— Вот мы и приехали.

— Приехали — куда?

— Ко мне домой.

Она изумленно огляделась по сторонам, быстрым взглядом окинула красивые особняки, потом уставилась на Ардена.

— Ты живешь… здесь?

— Да, вот в этом доме, некогда он принадлежал ярым приверженцам революции. Подожди, я ненадолго.

Арден выбрался из машины, отпер высокие кованые ворота и зашагал по обсаженной деревьями аллее.

Роан оторопело покачала головой. Он здесь живет? Вот это могло стать и ее домом? Как он мог даже предположить такое? Неужели думал, что в этом университетском городке она занялась бы своим любимым делом — практической ароматерапией? Если бы в прошлом году знала, где он предложит ей обосноваться навсегда, отказала бы куда решительнее!

— Никогда, слышишь, никогда не смогу жить в Америке! — заявила она тогда. Никаких объяснений, никаких растеканий по древу — решительный и безоговорочный отказ, ибо Америки она еще не знала, судила о ней только по фильмам и прочитанным книгам, а разве по таким скудным источникам составишь правильное мнение?

Приезжать в Штаты сейчас Роан тоже не намеревалась, противилась этому до последнего, сама не зная почему. Может, потому, что и в родной Англии с трудом нашла свое место под солнцем… Однако реальность превзошла все ее ожидания. Конечно, те люди, с которыми ей довелось пообщаться за столь короткое время, были очень милы, вежливы и дружелюбно настроены. Что, впрочем, и неудивительно: с чего бы им вести себя с ней иначе? Люди везде одинаковы.

Но разве могла Роан подумать тогда, год назад, что все будет именно так, решись она приехать в Америку? Общение с Арденом оказалось просто невыносимым. Он и раньше постоянно изводил ее, доводил до белого каления, заставлял чувствовать себя неуверенной, выбитой из колеи. Поэтому она и не стала задавать лишних вопросов и не капитулировала под его натиском. Просто отказала. То, что Арден достаточно состоятелен, и тогда не вызывало сомнений, но до такой степени, чтобы позволить себе жить в таком особняке, — на это полета ее фантазии не хватило.