Вера Копейко - Ночная воровка

Потом она упорно заставляла себя забыть все ощущения и страхи, навалившиеся на нее, она выполнила указания похитителей. Было все, как в детективе: подвал, мальчик в грязной куртке и с сопливым носом, но с совершенно порочными глазами, ее кот, ревущий и царапающийся. Но противней всего была собственная спешка с дрожью в коленях, потому что Надя хорошо знала, что в таком состоянии можно потерять не только деньги, кота, но и много чего еще. Потом, пытаясь отделаться от воспоминаний, выталкивая их из собственного подсознания, чтобы они не лежали там укоряющим грузом — Надя всегда так поступала, — она сделала главный вывод: ей повезло — похитители оказались в начале своего опасного пути и были дилетантами.

Надя вздохнула с облегчением, в который раз пережив весь ужас нынешней весны. Она провела рукой по пушистой густой шерсти Маркиза Второго, который почти сливался по цвету с пледом на кресле. Кот даже не пошевельнулся, а еще крепче зажмурил глаза. Усатая морда источала сытость и удовольствие. Казалось, никакие потрясения мира не способны поколебать его вальяжный покой. Похитители, надо отдать им должное, обращались с котом предельно почтительно, ни один волосок не упал с его шкуры, кроме тех, которые сам Маркиз Второй потерял в любовных оргиях под сиренью. Заполучив кота обратно, она долго мыла его шампунями и притираниями, а доведя до совершенства, внезапно разозлилась.

— Ну ты и дрянь, Маркиз, — прошептала она ему в левое ухо, он слегка приподнял его, потом снова расслабил, словно догадавшись: ничего благозвучного ему все равно не услышать от хозяйки. — Знал бы ты, чего лишил меня, наглец? Неужели нельзя сдержать свои весенние чувства или обойтись подругами ближнего круга? С какой радости ты унесся… Мало тебе… Вот я тебе… Ты меня слушаешь, в конце-то концов?

Вовсе нет, Маркиз Второй не слушал хозяйку, он, уставший от любви и заточения, мирно спал, и ясно было: его сны совершенно бестрепетны и покойны.

Надя махнула рукой — нет, не могла она лишить кота земных радостей, черт с ней, с поездкой в Италию, придется на нее зарабатывать снова.

— Ох, знал бы ты, во что меня вовлек, — со вздохом повторила Надя сейчас, ожидая приезда Алексея Дронова, выныривая из воспоминаний.

Что поделаешь, любая привязанность ведет к обязанности, известное дело. А результат один и тот же — коту доверься или мужчине, расхлебывать придется самой.

С Алексеем Дроновым она познакомилась в Оружейной палате, там Надя Тавранчук работала давно, она попала в это невероятно престижное место сразу после университета благодаря стараниям бывшего мужа Стасика. Ей нравилось входить в Кремль, показывать пропуск суровым парням с автоматами — кремлевским курсантам, вот она я, своя здесь, крутилось первое время в голове у Нади, а потом привыкла и показывала пропуск так, словно говорила: вы еще сомневаетесь? Напрасно. Я здесь своя.

Она работала в отделе оружия, и больше всего ей нравилось заниматься выставками. Старинные мушкеты, арбалеты, луки, винтовки, штуцера, аксессуары… Ей приятно держать в руках вещи, к которым прикасались или которыми владели известные в истории люди, у нее создалось впечатление, что за годы работы в Оружейной палате она познакомилась с тысячами мужчин и несколько меньшим числом женщин, хотя в прошлые времена оружие любили и дамы. Довольно часто Надя Тавранчук ездила в другие города устраивать экспозиции.

Да, если бы не Стасик, никогда не сидеть ей в Кремле. Когда она заканчивала университет, никого никуда уже не распределяли. Но Стасик…

Надя хмыкнула и накрутила длинную прядь волос на палец. Странное дело, но история собственного замужества подтверждала ее мысль: ей казалось, что все люди, с которыми ее сталкивает судьба, исполняют какую-то свою роль в ее жизни и исчезают из нее. Вот и Стасик. Сыграл свою роль и исчез. Но теперь, когда появился Найк Гатальски, она все чаще вспоминала о нем.

От звонка в дверь Надя вздрогнула и подскочила: Алексей!

— Ох, наконец-то! — Надя открыла дверь, даже не поглядев в глазок.

— Рискуешь, Надежда. Открываешь не глядя в такой час… — Алексей покачал головой, потом пригладил темную кудрявую бороду. — Ну что стряслось? Чего ради ты решила вытащить примерного семьянина из супружеской постели среди ночи и погнала в столицу нашей Родины?

— Я пропала. — Надя сказала это с такой интонацией, что у Алексея Дронова мигом исчезло всякое желание шутить или иронизировать. Карие глаза, которые секунду назад игриво поблескивали, мгновенно стали серьезными, и в них можно было заметить искреннюю тревогу.

— Надь, что случилось?

— Если ты не поможешь мне, то я пропала, — снова повторила она. Глаза ее были совершенно сухие и горели, как бывает у людей в последней степени отчаяния. Таких глаз Алексей никогда не видел у своей жены и никогда бы не хотел увидеть. Галкины глаза большие и всегда очень спокойные, Алексей Дронов всегда хотел иметь жену именно с такими глазами.

— Я сделаю все, что смогу. Слишком многим я тебе обязан. Если бы не ты…

— Мне нужен охотничий арбалет Людовика XII. Срочно.

— Срочно? — Алексей почему-то ухватился за последнее слово.

— Да. Через три, нет, уже через два с половиной дня он должен лежать в витрине, на зеленом бархате.

Алексей присвистнул.

— Хорошенькое дело! А что случилось?

— Его украли.

— Гатальски знает?

— Нет. Я не могу ему сказать.

— Почему? Он быстро бы связался с кем надо.

— Я не могу ему сказать. Ты понимаешь?

— Не совсем, но верю, если ты так считаешь.

Сказать Найку! Который доверился ей во всех смыслах! Который… Нет, она должна сама выпутаться.

Алексей молчал.

— Я ничего не могу сказать, Надя…

— Я имею в виду, конечно, копию арбалета. Не оригинал. Там лежала копия, но очень хорошая.

— Бывают копии, которые по цене мало уступают оригиналу. Не тебе объяснять, Надя.

— Она как раз и была такая. Я думаю, это европейская работа очень высокого класса. Может быть, итальянская. Я знаю некоторых мастеров по иллюстрациям в книгах. Скорее всего, она была сделана в прошлом веке. Или еще раньше. Понимаешь, и сам металл, и инкрустация… — Она махнула рукой, не желая продолжать. — Да о чем я говорю, ты и сам все знаешь.

— Ты мне льстишь, Тавранчук. — Он усмехнулся. — Думаешь, я могу повторить такую копию, какая была в коллекции у Гатальски? Да еще за три дня?

— Я дам тебе все описания, до мелочей, до мельчайшего скола на дереве.

Алексей быстро соображал.

— Я расплачусь с тобой сполна. Потому что за экспозицию Федорина мне обещала хорошие деньги. — Значит, снова никакой Италии, с тоскливой горечью отметила про себя Надя. Неуловимая страна!