Люси Гордон - Море, остров, девушка...

Все вновь расхохотались. Харриет подняла бокал, усмехаясь:

— Я запомню.

Вот он. Момент, когда стоит преподать ей урок.

Выйдя из тени, Дариус подошел к столу и остановился, злобно глядя на молодую женщину. Все, кроме Харриет, увидели его. Наконец она обернулась. Дариус с мрачным удовольствием отметил испуг на ее лице.

— Вам лучше запомнить мое лицо, чтобы точно знать, кого бросать в беде.

Харриет не могла вымолвить ни слова. Она испытывала ужас и смущение.

Ему стоило сразу развернуться и уйти, не оставляя ей шанса ответить. Но Фантом все испортил. Узнав своего нового друга, он накинулся на него, восторженно лая.

— Фантом, нет! — крикнула Харриет.

— Оставьте его, — ответил Дариус, потрепав пса по голове. — Эй, безумный пес! Вот как ты веселишься? Тебе повезло, что я сегодня не в костюме. Хороший мальчик.

После жутких рассказов Харриет его дружелюбное отношение к собаке всех удивило, и Дариус заметил непонимающие хмурые лица, обращенные к молодой женщине. Отлично! Она хотела битвы, она ее получит. Он кивнул людям, сидящим за столиком, и ушел.

Оказавшись на дороге, он услышал топот за своей спиной и обернулся, частично опасаясь новой собачьей атаки. Но это была Харриет.

— Это предложение насчет того, чтобы оставить вас в море… Это просто глупая шутка. Конечно, мы никого не бросаем.

— Никого? — отозвался он. — Даже такого монстра, как я?

— Послушайте…

— Не забивайте себе голову. Вероятность того, что мне придется на вас положиться, равна нулю.

— О, неужели? — рассердилась она. — Надеюсь, вы правы. Но никогда не знаешь, что тебе приготовит жизнь. Поэтому надо принять меры.

Схватив Дариуса, она подвела его к фонарю и, нахмурившись, изучала его лицо.

— Вы выглядите несколько иначе. Видимо, из-за плохого освещения. Все, я вас запомнила. Эй, что вы делаете?

— То же, что и вы, — бросил Дариус.

Одной рукой удерживая Харриет, а другой подняв ее подбородок, он принялся изучать ее лицо.

Харриет подавила желание вырваться, подумав, что он будет только рад этому. К тому же с ним не так просто справиться. Его хватка была крепкой и сильной и свела бы все попытки освободиться на нет. Поэтому она оставалась внешне спокойной, тогда как внутри у нее все кипело.

Хоть бы он перестал улыбаться так, будто что-то в ней и забавляет, и нравится одновременно. Огонь, неожиданно вспыхнувший в его глазах, почти заставил ее резко ответить. Почти. Харриет глубоко вздохнула, пытаясь не дрожать.

Наконец Дариус кивнул и задумчиво произнес:

— Хм. Да, думаю, я смогу вас запомнить. Если постараюсь.

— Нахал! — взорвалась она.

Он отпустил ее:

— Все, вы можете идти.

Дариус шел, не оглядываясь. И так было ясно, что она, задыхаясь от гнева, смотрит ему вслед.

Вернувшись домой, в «Большой маяк», он налил себе выпить и, сев в темноте у окна, задумался, что же беспокоило его весь вечер. Не ее враждебность, к которой он уже привык. И не смех. Что-то другое…

В конце концов Дариус нашел ответ. Харриет говорила о том, как он стоял на берегу, «словно король, ступивший на свои земли». Она увидела в нем лишь надменного и жестокого завоевателя, вступающего в свои владения.

Годами Дариус примерял различные маски: холодности, невозмутимости, коварства, превосходства или обаяния, если это было необходимо. Некоторые передались ему от отца, чье умение манипулировать людьми превзошло всех ныне живущих. Остальные он создал сам.

Только один человек видел истинного Дариуса — любящего, страстного. Двенадцать лет он наслаждался, как ему казалось, счастливым браком, пока его жена не ушла к другому. С тех пор он скрывал эту сторону своей натуры.

Дариус схватил телефон и позвонил бывшей жене в Лондон:

— Мэри?

— Тебе обязательно звонить так поздно? Я уже собиралась спать.

— Я так понимаю, он с тобой?

— Это не твое дело с тех пор, как мы разошлись.

— Марк и Фрэнки с вами?

— Да, но они спят, и я не буду их будить. Почему ты не можешь позвонить днем? Не в состоянии выделить время? Мне никогда не нравилось ждать, пока ты закончишь все свои дела, и дети это тоже не любят.

— Скажи им, что я позвоню завтра.

— Только не днем. У нас семейный пикник.

— Когда ты говоришь «семейный», то имеешь в виду…

— Кена тоже. Почему ты удивлен? Мы скоро поженимся, и он станет их отцом.

— Черта с два! Я позвоню завтра вечером. Скажи, чтобы они ждали меня. — И он швырнул трубку.

Это была битва, и Дариус знал это. Мэри была хорошей женой и матерью, но она никогда не понимала, какие жесткие требования предъявляет ему бизнес. И сейчас она может лишить его возможности общаться с детьми.

Как порадуются враги его проблемам! Враги… В лучшие времена Дариус называл их оппонентами, соперниками, конкурентами. Но кризис все изменил.

Как обычно, Харриет не выходила у него из головы. Тоже враг, но она хотя бы открыто выражает свою неприязнь. Сегодня Дариус получил удовольствие от столкновения лицом к лицу с ней. Она вела себя вызывающе. Но как же красивы ее глаза… И кожа, мягкая, словно лепестки роз. Дариус не мог забыть, как он прикоснулся к ее лицу.

Стоит признать, что сегодня вместо триумфа он испытал лишь замешательство.

Долго просидев в темноте, Дариус отправился спать.

Глава 3

Харриет гордилась тем, что обладает здравым смыслом. Бывали минуты в прошлом, когда только он и спасал женщину от отчаяния.

Она знала, что люди всегда завидовали ей. Выйти замуж в восемнадцать лет за потрясающе красивого мужчину, жить в идеальной гармонии с мужем, пока он не умер восемь лет спустя. Насколько все знали, их счастье омрачалось лишь тем, что мужу необходимо было много разъезжать. Работа в туристическом бизнесе предполагала частые командировки, но, когда он возвращался, об их воссоединении слагали легенды.

— Идеальная пара, — говорили люди. Но кое-что им не было известно.

Брэд был донжуаном, проводящим в поездках время с кем попало и уверенным, что жена не будет против. Это происходило далеко от острова, так на что ей жаловаться?

Харриет держалась, надеясь, что когда-нибудь Брэд изменится. Но в итоге муж бросил ее и погиб в автокатастрофе где-то в Америке. Развестись они не успели.

Для окружающих миф об их идеальных отношениях по-прежнему существовал. Никто не знал правды и никогда не узнает. Харриет была в этом уверена.

Все, что у нее осталось, — это Фантом, собака Брэда, успокаивавшая женщину ночь за ночью, пока его не было. Только Фантом знал правду: за внешностью радостной и уверенной в себе женщины скрывалась разуверившаяся в мужчинах и жизни душа.