Миранда Ли - Предложение плейбоя

– Не беспокойся, – бодро ответила она. – Я об этом и не помышляю. А теперь – готовься, скоро последует первый вопрос. Мы должны опережать участников передачи.

– Не возражаю.

Следующие полчаса они веселились, как дети. Мишель выиграла. Но еле-еле. Тайлер прекрасно отвечал на вопросы, особенно на те, которые требовали развернутого ответа. Но в остальном она оказалась сильнее его – вероятно, потому, что больше практиковалась в таких играх. Вряд ли Тайлер каждый день в семь часов вечера располагался перед телевизором, чтобы поучаствовать в викторине.

Когда игра, наконец, окончилась, и Тайлер встал, чтобы попрощаться, она почувствовала себя очень расстроенной. Ситуация получилась двусмысленная; будто она нарочно подстроила все так чтобы он ушел позже.

Мишель, наконец, поднялась с кресла.

– Если ты хочешь посидеть еще, могу предложить тебе пиццу. Я нашла кафе, где предлагают две пиццы на выбор, чесночный хлеб пирог и торт-мороженое всего за двадцать долларов.

– Ммм… От такого предложения трудно отказаться.

Мишель внимательно посмотрела на него.

– Ты говоришь это с иронией? Вряд ли пицца – твоя обычная еда, но я помню, что когда-то ты ел ее, вместе с нами разгуливая по городу. Однако эти веселые старые дни канули в прошлое, не так ли? – Она наклонилась, чтобы взять со стола пустые чашки. – Я думаю, что сейчас ты открываешь свои сахарные уста лишь для того, чтобы вкусить изысканные яства!

– О! Ради Святого Патрика! – расстроено воскликнул Тайлер. – Знаешь, кто ты Мишель? В глубине души ты – настоящий сноб, А иногда бываешь сущей стервой. Поэтому перестань грузить меня проблемами и займись пиццей, или я положу тебя на колено и отшлепаю, как непослушную девчонку. – И он сел обратно в кресло.

Лицо Мишель стало пунцовым. Это типично мужское замечание вызвало у нее гнев. Но в то же время она с ужасом осознавала, что оно возбудило в ней Некое эротическое ощущение.

Боже мой, что, в самом деле, с ней происходит?

Повернувшись, она вышла из комнаты в кухню, опустила чашки в раковину и постояла минуту приходя в себя.

– Прошу прощения, – живо сказала она, вернувшись обратно. – Ты во всем прав. Я вообще не понимаю, почему ты беспокоишься обо мне. Хорошо, что я рассталась с Кевином… Я переживу, если ты больше не будешь мне звонить или приглашать на ланч. Моя душа непрестанно и невообразимо болит!

– Это постепенно пройдет.

– Перестань бередить мои раны! – вспыхнула она.

– А разве я это делаю? – Он улыбнулся.

Она не могла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Было очень трудно сердиться на Тайлера, если он хотел быть милым. Возможно, она злилась больше на саму себя.

– Может быть, я схожу за видеокассетой, чтобы посмотреть фильм, пока мы будем, есть пиццу? – предложил он. – Я возьму один из тех фильмов, которыми мы упивались в студенческие годы – со стрельбой, бравыми парнями и счастливым концом.

– Отлично! – сказала Мишель.

– Замечательно! – Через секунду Тайлер уже был на ногах. – А кто сейчас твой любимый герой?

– Да, в общем-то, никто. Выбери фильм по своему усмотрению.

– О! Она может быть сговорчивой, если захочет.

Глаза Мишель сузились. Она склонила голову набок и уперла руки в бока.

– По-моему, тебе следует знать: я могу быть очень сговорчивой, если захочу.

– Именно поэтому ты, никогда не хотела быть моей девушкой…

– Потому что ты частенько совращал меня с пути истинного.

– Почему?

– Почему?

– Да, почему?

– Я… я не знаю – смутилась она, слегка обескураженная вопросом.

– Постарайся ответить, потому что я всегда хочу все знать. Я не обижусь, если ты скажешь жестокую правду. Хотя, – добавил он, криво усмехаясь, – ты никогда не лжешь.

– Хорошо… я думаю, потому, что ты всегда был слишком совершенен.

– Слишком совершенен! – воскликнул он и рассмеялся. – Честно говоря, я далек от совершенства.

– А я совсем не стерва.

Внезапно его лицо подобрело.

– Я знаю, – произнес Тайлер. – Я сожалею, что сказал это. Ты – очень сердечная, заботливая, преданная, искренняя женщина. И Кевин – дурак, что бросил тебя.

В душе Мишель была с ним согласна.

– Но я думаю, что ты к тому, же еще и полная дура, – добавил Тайлер, пока она не успела в полной мере возгордиться собой – потому что оставалась с ним столь долгое время.

Мишель открыла рот, чтобы возразить, но Тайлер не дал ей сказать, ни слова.

– Я понимаю, почему ты влюбилась в него. Кевин одурачивал всех нас своим мальчишеским обаянием и самоотверженной честностью. Признаюсь, я тоже подпал под очарование его постоянной лести. Но я был для него особенным человеком, которого он уважал и на которого мог положиться. Который всегда готов был ему помочь.

Тайлер немного поколебался, возможно, он ждал возражений, но взволнованная Мишель не проронила, ни слова. Поэтому он продолжал:

– Кевин был мастер говорить комплименты, не так ли? Он был королем душещипательных историй. Но, в конце концов, я понял, что комплименты в чей-либо адрес делались только для того, чтобы Кевин получил желаемое без всяких усилий со своей стороны. Он сетовал по поводу своей бедности, а затем восхищался моим автомобилем или моей одеждой только для того чтобы я дал ими попользоваться, а то и просто подарил. Когда он говорил нам всем, как мы умны по сравнению с ним, он просто хотел от нас чего-нибудь. Да, я заблуждался по поводу него. Но не все десять лет! И я бы хотел знать, как этому эгоистичному, амбициозному, жадному актеришке удавалось ослеплять тебя так долго. Какие средства он для этого использовал?! Или на самом деле он тебя околдовал? Скажи мне! Я хочу знать правду!

У Мишель закружилась голова от таких убийственных обвинений, но через секунду ее мысли неотвратимо обратились к словам восхищения, которые обычно нашептывал ей Кевин, даже когда они занимались любовью. Он осыпал ее комплиментами и до, и во время, и после, возбуждая в ней желание еще больше угодить ему. Она не обращала внимания на то, что колокольчики в постели звенели для нее гораздо меньше, чем для него.

Мишель охватил страх при мысли о том, что ее любовь к Кевину была и вправду слепой и односторонней, как всегда говорил Тайлер. Да… может быть, она и впрямь была околдована, потому что Кевин за долгое время их знакомства принес ей больше боли, чем счастья. В глубине души она допускала, что сама поддавалась лести Кевина и не хотела замечать его недостатков. Какая женщина не хочет услышать, что она потрясающая любовница, что она самая прекрасная, самая умная, самая понимающая, самая нежная и заботливая на свете!

Когда Мишель впервые услышала от него эти слова, она почувствовала себя настоящей женщиной. Он заполнил пустоту в ее страждущей любви и понимания душе. И когда он с неподдельной искренностью повторял свои слова каждый раз, когда хотел с ней помириться, она очень хотела ему верить, потому что снова жаждала ощутить себя ценной и необходимой.