Лора Мэрфи - Найди свое счастье

Но скоро Кэт будет дома. Ее должен привезти Тед.

Но даже когда они приедут, она, скорее всего, останется такой же забытой и одинокой.

Дорис снова взяла книгу, которую уже пыталась читать, и раскрыла на коленях. На веранде, несмотря на вечер, было жарко, но она предпочла жару гнетущему холодному безмолвию в доме. К тому же могло так случиться, что Тед проводит дочь до порога и уедет. Если так и произойдет, можно хоть взглянуть на него.

Она прочитала страничку или две, не поняв хоть что-нибудь из прочитанного, когда услышала шум спортивной машины. Не разбираясь в механике, удивилась тому, что уловила негромкий рокот двигателя и узнала его прежде, чем появилась машина Теда.

Он завернул на подъездную дорожку и заглушил мотор. Кэт выбралась из машины, оставив свои вещи, чтобы кто-то другой позаботился о них, как всегда.

— Можно, я зайду к Сэму? — спросила она, уже шагая в сторону от дома.

— Сначала спроси маму, — последовал строгий ответ.

— Вы сами можете разрешить мне.

— Но ты же знаешь, что я здесь не командую.

Вздохнув, Дорис подошла к верхней ступеньке крыльца. Две недели назад, с грустью подумала она, после четырехдневного отсутствия дочь стремглав кинулась бы на веранду, перепрыгивая через ступеньки, и бросилась бы к ней с объятиями, торопливо сообщая при этом, что она делала все это время и как сильно соскучилась.

Сегодня же, получив отказ Теда, она остановилась недалеко от крыльца и спросила:

— Могу я сбегать к дружку?

— Хорошо, но только на минутку.

Крутанувшись на месте, Кэт припустила через двор, а Тед поднялся по ступенькам, поставил сумки девочки у двери и присел на кресло.

— Мне бы хоть половину ее кипучей энергии…

На лице Дорис мелькнула усталая улыбка.

— Да уж. Бурливость дочери захлестывает меня.

— Зато у тебя были четыре дня умиротворяющего покоя?

— Я бы сказала — омертвляющего. — Она закрыла книжку и, скрестив на ней руки, прижала к груди. — А ты что поделывал? — Ей хотелось знать, чем он заполнил время, проведенное без нее и Кэт, испытывал ли ощущение пустоты, скучал ли по ней.

Хотел ли он еще ее, готов ли простить?

— Ничего особенного. Кэт сказала, что ты так и не появилась вчера на празднике своих родителей.

— Нет, — прошептала она. — Я предпочла побыть дома одна, чем явиться туда, где меня не желают видеть.

— Твой отец хотел, чтобы ты приехала.

— Но мать-то не хотела. — Дорис замялась, ненавидя свою стесненность в отношениях с Тедом и понимая, что сама дала повод для их натянутости. — Кэт довольна поездкой?

— Говорит, что повеселилась там. Уверяет, что родители Грега относятся к ней по-прежнему, любят и никто ни в чем не винит ни ее, ни тебя. — Тед пристально посмотрел на нее. — Тейлоры сказали ей, что она может и дальше называть их бабушкой и дедушкой, если мы не будем возражать. Я ответил, что не против, во всяком случае — со своей стороны.

— Это очень приятно. Ей было бы тяжело потерять людей, которых она всегда считала своими родными.

— А ты волновалась по этому поводу?

— Не особенно. Я была уверена, что и Тейлоры, и мои родители понимают, что ребенок тут ни при чем. Им проще винить меня…

— Ты не боялась потерять свою семью?

Грустно улыбнувшись, она ответила со всей откровенностью:

— Мне не до этого — страшнее было потерять тебя и Кэт.

— Ты думаешь, что такое может случиться? — Лицо Теда стало серьезным, посуровело и ей захотелось навсегда разгладить складки на его лице, но как это сделать? Разве что вернуться на десять лет назад и начать жизнь сначала, чтобы никогда уже не допустить их появления.

С надеждой в голосе Дорис сказала:

— Надеюсь, Кэт со временем переживет случившееся. Конечно, еще долго она не будет доверять мне, но однажды все же простит и будет любить, как прежде.

— А я?

Никто, кроме Кэт, не трогал так ощутимо сердце женщины, как этот мужчина…

— Не знаю, Тед, — прошептала она. — Ты сам должен ответить на этот вопрос.

— Ты же понимаешь, мы не можем продолжать в том же духе.

Ей хотелось услышать другие слова, а эти прозвучали так безысходно. Как последнее прости. А я могу, упрямо подумала она, отгоняя тревогу. Хочу видеть его, быть с ним, любить. Нельзя разрушать то, что было самым чудесным в ее жизни. Но как больно, если уже ничего не исправить.

Останется только одно — сохранить добрые отношения ради дочери. Быть вежливой и равнодушной. Видеть его, только когда он заезжает за Кэт и привозит назад. Передавать ему послания с дочерью, иногда говорить, но не прикасаться, не целовать, не…

— Нам придется принять решение, Дорис, — продолжил он. — Мы должны…

Голос Кэт с улицы прервал его.

— Ты специально это сделал, Майк! Как всегда! — прокричала она со слезами в голосе. — Я тебя отколочу как-нибудь и ты еще пожалеешь! — Она поспешно пересекла двор, бережно придерживая правую руку.

— Ну, нет! Только не это! — вскрикнула Дорис.

Кэт с шумом поднялась по ступенькам.

— Посмотрите на мою руку! — потребовала она, выставляя рану напоказ.

Мать кинулась к дочери. До перелома в этот раз вроде не дошло, но ссадина от локтя до кисти кровоточила.

— Майк опять толкнул тебя на камни?

— Да, и сделал это специально! — Вызов в детских глазах постепенно уступал место слезам. — Когда придет время снимать гипс, я разобью его о башку дурака.

— Майк? Это не тот паренек, который помог тебе сломать руку? — поинтересовался Тед.

— Да. Он просто здоровый хулиган, и я ненавижу его!

— Хочешь, я потолкую с ним? — Мягкое подтрунивание в голосе отца тронуло Дорис, но Кэт помрачнела еще больше.

— Нельзя. Он ябеда и все расскажет своему папаше.

— Мне ли бояться его…

— Он большой, в нем целых семь футов и у него мускулы вот такие, — обеими руками девочка изобразила в воздухе что-то похожее на поднос. — Он может раздавить вас, как жука. Однажды он накричал на маму. Ему ничего не стоит поднять ее одной рукой, но мама накричала на него в ответ.

Хоть раз, подумала Дорис с горькой усмешкой, дочь не преувеличивала. Отец Майка действительно мог бы сделать это, и сын продолжал вытворять все, что заблагорассудится. Но ребятишки продолжали играть с задирой, а с ними — и Кэт.

Дорис подхватила дочь под руку.

— Тебе надо промыть рану. Покажи Теду, где у нас антисептические средства.

Отец и дочь обменялись понимающими взглядами, и Кэт еле слышно спросила:

— Ма, а ты сама не можешь сделать это? — Глядя на родительницу любящим взглядом, бедолага добавила: — Пожалуйста, мамуля…