Патриция Райс - Невеста графа

В сундуках с одеждой они нашли ночные рубашки для детей. Абигайль уложила малышей и поцеловала на ночь. Выйдя в коридор, она стала присматривать для себя одну из соседних комнат. Ей следовало находиться рядом с детьми, которые могли проснуться среди ночи и заплакать.

— Покажите нам библиотеку, — неожиданно распорядился Фиц, когда служанка уже было распахнула дверь в комнату, которую могла бы занять Абигайль.

Девушка удивленно взглянула на графа, который вдруг взял ее за руку и увлек вслед за служанкой, кинувшейся исполнять его приказ.

На лице Фица не было и тени улыбки. Выражение его зеленых глаз было непроницаемым. Резкая перемена его настроения поразила Абигайль. Однако она знала, что аристократы, привыкшие повелевать, часто подвержены капризам. Возможно, на него повлияли какие-то тайные воспоминания.

Служанка так быстро шла, что они отстали от нее.

— Байбли солгал, — тихо промолвил Фиц, спускаясь вместе с Абигайль на первый этаж. — В этом доме водятся мыши. Правда, они одеты в униформу.

Абигайль едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.

— Поговорите утром с управляющим поместьем и попросите его нанять крепких, бойких служанок, которыми вы могли бы заменить серых мышек, раз уж последние вам не нравятся.

— Умные женщины не пойдут служить в этот дом, — грустно сказал Фиц. — Я обречен жить бок о бок только с такими, как эта.

— Вы слишком высокомерны. Я советовала бы вам оставить надменный тон.

— Вы смеетесь надо мной?

Тем временем служанка остановилась у едва заметной двери в конце длинного темного коридора.

— Ну только если совсем чуть-чуть, — ответила Абигайль. — Вы граф. Вам принадлежит огромный дом, похожий на дворец. У вас есть слуги. Это не мыши и не тараканы. И не надо пугать напускной суровостью бедную женщину.

— Я злюсь потому, что не могу заплатить жалованье этой служанке, — сказал Фиц.

Они подошли к двери. Фиц осветил ее фонарем, который держал в руке, а служанка, сняв с гвоздя висевший на стене ключ, вставила его в замочную скважину и отперла дверь.

Он застыл на пороге с таким видом, как будто забыл обо всем на свете, а потом, больно вцепившись в руку Абигайль, увлек ее внутрь помещения.

В библиотеке было много пыли и паутины, и тем не менее она выглядела величественно. Полы были устелены коврами, стены отделаны панелями из дорогого красного дерева. Помещение имело высокие потолки и антресоли. У резного камина, украшенного гербом Дэнкрофтов, стояли кожаные кресла. На покрытых пылью столах с инкрустацией лежали стопки книг и раскрытые атласы.

Почти все полки тянувшихся вдоль стен шкафов были пусты.

— Байбли! — взревел Фиц, и Абигайль вздрогнула от неожиданности. — Немедленно идите сюда!

Как по мановению волшебной палочки старый дворецкий возник на пороге.

— Я здесь, милорд.

— Где книги?! — грозным тоном спросил граф.

Старик огляделся по сторонам с таким видом, как будто до сей минуты не подозревал, что в этом доме есть библиотека.

— Понятия не имею, милорд.

— А я уверен в обратном! Мои расточительные предки наверняка накупили дорогих книг для создания атмосферы роскоши. Если вы распродали библиотеку, я велю вас повесить, Байбли! Это помещение, насколько я помню, всегда было заперто на ключ. Я полагал, что мой отец не хотел, чтобы мы с братом увидели книги, не предназначенные для детского чтения. Думаю, мои предки хранили здесь альбомы фривольного содержания и регулярно просматривали их, не дотрагиваясь до других книг.

— Они не умели читать, милорд, — с невозмутимым видом заявил Байбли.

Фиц вперился в него сердитым взглядом. Абигайль вжалась в кресло. Она видела, что перед ней разыгрывается одна из семейных драм, однако не понимала ее значения.

— Что вы говорите! — снова взревел граф Дэнкрофт. — Как мой отец мог подписывать бумаги без их предварительного прочтения?

— Их ему читали секретари и поверенные, — сказал Байбли, сложив на груди руки. — Это все, милорд?

— Нет, черт побери! — вскипел Фиц. — Мой отец не был глупцом, Байбли. Он был лентяем и алкоголиком, но никак не дураком! Как и мой брат Джордж. Или вы хотите сказать, что тот тоже был неграмотным? Да у него было больше учителей, чем у меня! Я же умею читать, значит, Джордж тоже владел грамотой.

— Сколько бы ни было у него наставников, милорд, от этого не было никакого проку, — невозмутимо промолвил дворецкий и, поправив на носу очки в проволочной оправе, смахнул с рукава изношенной ливреи невидимую пылинку. Судя по всему, он считал этот разговор бессмысленным. — Ваш брат был точной копией вашего отца и дедушки. Все они страдали одним и тем же заболеванием.

— По-твоему, они были больны?!

Фиц был вне себя от бешенства. На месте Байбли Абигайль поостереглась бы злить его. Однако старик сохранял хладнокровие. Он смотрел куда-то в сторону, мимо графа, и лишь его голова слегка тряслась — то ли от старости, то ли от волнения, которое дворецкий пытался скрыть.

— Ваш отец считал, что обучение грамоте — это игра в бирюльки и что буквы прыгают перед глазами как блохи, их трудно собрать в одно целое, — продолжал Байбли без тени робости. — Он говорил, что устает смотреть на них, пытаясь складывать слова. Когда у его наследника проявился тот же недуг, он не стал настаивать, чтобы виконта Уикерли сажали за книги.

— Да, но отец обучал Джорджа управлять хозяйством. Он садился вместе с ним на лошадь и объезжал владения, — сказал Фиц поникшим голосом. — А до моих способностей к наукам вообще никому не было дела.

— Вы повсюду следовали за братом, пытаясь подражать ему, — сообщил Байбли.

— Младшие дети всегда подражают старшим, — мягко заметила Абигайль.

Ей хотелось обнять и утешить Фица, которого расстроил этот разговор о прошлом.

— Вы свободны, Байбли, — сказал граф и, взяв со стола книгу, стал листать ее.

Дворецкий кивнул и, шаркая ногами, вышел из комнаты.

— Я не тупица, — заявил Фиц. — Да, я не получил образования, но умею читать. Я сам научился грамоте.

— У вас есть образование, — попыталась успокоить его Абигайль. — Только оно отличается от обычного. Вы обладаете уникальным опытом и знаниями.

Фиц положил книгу на место и взял руки Абигайль в свои. Она встала. Поймав на себе пылкий взгляд графа, она забыла обо всем на свете и жаждала поцелуя, чувствуя жар, исходящий от его ладоней.

Фиц обхватил ее за талию и оторвал от пола.

— Выходите за меня замуж, прелестная Огородница, ведь все равно сейчас вы станете моей, — сказал он и горячо поцеловал ее.

Глава 29