Свет твоей улыбки - Алисандра Ким

на мусорке. Да. У меня даже бомжи знакомые есть. И они знают, что их добыча меня не интересует. Советуют и помогают в поисках. Вот Сабуров мог бы пообщаться с людьми, живущими возле помойки? Вряд ли.

Пальцами касается резной рамки на одной из картин. Да, сама вырезала. И это могу.

— Скажу. Скажу. Юленька, ты мой телефон не видела? — берет в руки помятую рубашку, недовольно рассматривает. Чистюля. Откидывает вещь. И вопросительно бровями дергает.

— Не было телефона.

— В машине оставил. Твой одолжи. Вызову водителя. Собирайся, вместе на работу поедем. — он не спрашивает. Распоряжается. Будто это филиал его корпорации. Капец. Хозяин жизни. Берет мой гаджет с зарядки и набирает номер.

— С вами не поеду.

— Поедешь. Как миленькая. — сообщает, где находится и отключается.

— Вам переодеться не мешало бы. Душ принять.

— Водитель привезет мне переодеться. Душ у тебя приму.

А вот эта мысль прошибает, как огнем.

— Вы спятили, да? Иван…

— Юль, вот еще раз выкинешь, поцелую. Андестенд?

Выделила ему полотенце. Открыла створку шкафа. И вот тут он увидел мужскую рубашку.

Дернул бровями. Я молча закрыла обзор.

— Я же сказал, не против! Так испугалась моей реакции, словно у тебя здесь плетка и ошейник висят. — а я против! Что посторонний мужчина так просто в мою жизнь врывается. И даже если плетка и ошейник! Какого черта он заглядывает мне в душу! Пробирается по крупиночкам за высоченную стену. Я эту стену, как муравей выстраивала. Лепила! И никого не пущу! Сердце давно окаменело. Так проще. Свободнее.

— Не ваше дело.

Оправдываться не собираюсь. Это вообще моя рубашка. Покупала ее для своего особенного образа. В моих шкафах никто вещи не оставляет. Кирилл приходит и уходит. Кроме него здесь и не было никого никогда.

Сабуров отправился в душ. Слышала, как чертыхается. Потому что тесно. Ударяется. Свалил полочку с шампунем. Ну да. Хихикнула. Заснять бы такое зрелище.

В это время успела привести себя в порядок. Переоделась. Платье. Сегодня хочу быть девчонкой в ожидании лета. Мягкий кардиган. И туфли с вязаной надставкой.

В квартире воровать нечего. Поэтому, как только слышу выходящего Сабурова, выскакиваю прочь. Увидеть его голым и влажным выше моих сил.

Да. Он завел меня. Как китайскую шкатулку. И да! Он легко мог бы продолжить. И я не смогла бы остановиться.

7

На работе все как обычно. Носы в компьютер. Жужжание принтеров. Аромат утреннего кофе. И беготня по коридорам. Друзей среди коллег у меня никогда не было. А сейчас и подавно. Вчерашний день словно не со мной случился. Я же всего лишь донесла правду! Почему в этом мире ее не ценят. И сделала бы я тоже самое, не коснись эта история меня? Знала же. Многое знала. Молчала. Все мы эгоисты. Каждый. Как бы сильно добрым не казался.

По местной линии звонит Полина. Генеральный вызывает. И просит захватить копию квартального отчета. Именно я! Ну блин! Вот почему он продолжает! Разбирайся со своими проблемами! Отстань от меня! Я аж подпрыгиваю. От нервного напряжения. Бессонная ночь. И все эти волнения! Я с ума сойду скоро!

Матрена к моему столу несется. Пыхтит, как паровоз. Глаза вокруг своей оси вращаются. Она у нас девушка на выданье. Ну как девушка. Лет сорок ей точно есть. Всегда при параде. Прическа идеальная. Ни единого волоска выбившегося. На лице тонна косметики. Бровки нарисованные ползут вверх.

— Что ты ему вчера наплела? Зачем вызывает? Меркулова! Тебя спрашиваю! Зачем Иван Сергеевич приглашает младшего по должности бухгалтера?! У тебя другие обязанности!

— Если бы это касалось Вас, Матрена Васильевна, вызывали бы не меня. — не была я такой смелой раньше. Внимание вопрос. Этой смелости отчаянной мне придает заявление, оставленное вчера в кабинете генерального? Или его появление в моей квартире? Что из этого заставляет развязать язык и оскалить зубы.

Матрена выпрямляется так. Задирает нос. И с высока меня рассматривает.

— Ага. У крошки тихони прорезались коготочки. Корона не давит? Меркулова, одно удачное посещение генерального…

Не даю договорить. Тоже перед ней во весь рост выпрямляюсь. И вся бухгалтерия наблюдает эту эпическую сцену. Готовы делать ставки?! Кто из нас полетит пинком под зад. Ха.

— Не говорите того, о чем пожалеть можете, Матрена Васильевна. — поджимает яркие губы.

— Квартальный отчет зачем ему? Что происходит? Я же выясню. Лучше сама скажи. — в самом начале своей работы здесь опасалась ее. И гнобила она меня не хило. За каждый косяк, как кота бездомного носом тыкала. Но научилась обходить острые углы. Научилась быть незаметной. Но Сабуров снова перевернул все к черту!

— Может, вместе пойдем? Спросите у Сабурова лично?

Фыркнув, отходит. И ногтем по столу стучит.

— Мы еще поговорим, Меркулова. Вопрос о твоем отстранении уже поднимался на совещании.

Молчи, шепчу себе. Ну промолчи, а! Юль, ты же терпеливая девочка. Понимаешь, что эта грымза ищет повод поскандалить!

— И все же. Я пока еще здесь!

Подхватываю документами и мчусь на выход. Платье из мягкой хлопковой ткани плавно колышется по бедрам. Покрой трапеция мой любимый. Чуть прикрывает колено. И цвет мне очень идет. Вчера была роковой героиней. Сегодня нежный цветочек. Из макияжа лишь тушь и блеск на губах.

В лифте сталкиваюсь с Зукаевым. Вот как это работает? Никого раньше не видела так близко. Я же просто мелкое звено. Среди множественного персонала. С чего такие теперь совпадения! Зукаев местная звезда. Бабник беспощадный. Напоминает Адриано Челентано. Он даже ходит так же, пританцовывая. Словно пружина! Всегда улыбается. Открывая белоснежные зубы. Глазки блядские. Колоритный персонаж.

С улыбкой смотрит на меня. Я лишь поздоровалась. И его ответное привет не очень дружелюбно прозвучало. Он знает? Уже знает? Наверняка, начальник охраны его поставил перед фактом. Господи. Вот зачем мне все это надо! Уволилась бы по-тихому. И все! Ага! А ипотеку кто платить будет? А родителям помогать! А жить на что? По помойкам с бомжами тусоваться. Там хорошо. Тихо. И никто не лезет. Прикусываю губу. Что ж так лифт тащится то! Бочком к дверцам двигаюсь.

— Цветочек аленький! — Зукаев прикасается костяшками пальцев к рукаву кардигана. Не опуская своей улыбочки. — хорошо спалось, Юлия Викторовна? — знает мое имя.

— Магнитные бури, знаете ли, покоя не дают. — выдыхаю, выскакивая из лифта.

В кабинет генерального войти не успеваю. Потому что Сабуров, собственной персоной, входит в приемную позади меня! Как? И делает нечто охренительно невероятное. На глазах у офигевшей толпы! Генеральный! Директор! Меня обнимает! Целует в щеку. Ласково так. Смотрит в глаза. Улыбается.