Изучение демонологии - Амелия Хатчинс

не уловила оттенки ветивера, смешанного с бергамотом. Конечно, я почувствовала мужской аромат, когда Роуэн прижимался ко мне, но мозг был забит происходящим, а затем легко отбросил, когда присутствие Роуэна затмило всё остальное. Он замкнул разум и подавлял меня до тех пор, пока я не превратился в безмозглую дуру из-за силы ошеломляющей харизмы.

— Что-то не так, Бишоп?

Не так? Много, что не так, но самое плохое то, что афродизиак сильный, и я сильно возбудилась. Это вывело меня из себя, поскольку сегодня спасения не будет. Моя личная коллекция игрушек в машине, которая в канаве. Я винила это временный приступ безумия.

— Вовсе нет. — Ублюдок хочет поиграть? Ладно. Разжав пальцы, я медленно взялась за подол юбки, затем неторопливо задрала её до бёдер, чтобы он мог увидеть нежно-розовое кружево трусиков. Раздвинув ноги, я провела кончиками пальцев по внутренней стороне бёдер. Намеренно подняв пальцы выше, я просунула кончики под трусики, а затем скользнула по набухшим складкам. Удовольствие пронзило меня от слабого прикосновения. Прикусив губу, я почувствовала, как из горла вырвался жалобный всхлип, прежде чем перерасти в хриплый стон.

Раздался звуковой сигнал, заставивший Роуэна резко вернуть машину на нужную полосу, чтобы избежать лобового столкновения, и я невинно улыбнулась.

— Что-то не так, Роуэн? — просила я слащавым голосом, наполненным притворным беспокойством.

— Осторожнее, Бишоп. Ты заманиваешь зверя, и можешь откусить больше, чем готова проглотить, — предупредил он скрипучим тоном чистой, жестокой похоти.

Жар скрутился в животе, а лоно сжалось. Что, чёрт возьми, со мной происходит? Я не такая наглая, осмелевшая нимфоманка. Да, мне нравился грязный секс, и я никогда не позволяла миру судить меня за порочные наклонности. В конце концов, сейчас эпоха чудовищной непристойности и дни аморальных желаний. Секс больше не соответствовал высоким стандартам общественного декрета или брака. Это не только между мужчиной и женщиной. Чёрт, раз или два я участвовала в оргии, и мне было совершенно насрать, если кто-то сделал несколько непристойных снимков, пока я была в агонии оргазма, и чьи-то руки ласкали каждый дюйм моего тела.

— Не думай, что знаешь, с чем я могу справиться, Тейвел, — выпалила я, и его ноздри раздулись, как будто он почувствовал моё возбуждение. — Я взрослая женщина, которая не боится своего чрезмерного либидо или сексуальности. — Улыбнувшись его мрачному выражению лица, я повернулась, чтобы снова посмотреть на залитое лунным светом окружение. — Но я впечатлена тем, что ты смешал ветивер с бергамотом. Судя по балансу ароматов, ясно, что ты знал о том, что они афродизиак, но аккуратно, чтобы в итоге не пахнуть кошачьей мочой. Большинство людей узнают об уникальных свойствах и злоупотребляют, что приводит к прямо противоположности того, для чего оно предназначено.

— Твоя бабушка продаёт у себя в магазине только лучшие тоники и эликсиры. Иначе была бы уже мертва.

Повернув к нему голову, я сердито посмотрела на него.

— Ты угрожаешь моей бабушке?

Мужчины захихикали у меня за спиной.

— Я никому не угрожаю. Если меня выводят из себя, я просто веду себя с ними соответственно. К сожалению, родословная Бишопов имеет иммунитет, потому что у них есть то, чего я хочу, и, в конце концов, получу.

— И чего же ты хочешь? — спросила я, едва скрывая любопытство.

— То, что было украдено у меня очень давно. Я намерен вернуть это, иначе последствия будут катастрофическими для всех.

Медленно моргая, я пыталась не раздражаться из-за двусмысленного ответа. Тем не менее, смысл был достаточно ясен.

— Это звучит как угроза.

Он свернул на дорогу, ведущую к Ведьмовской Пустоши, и мгновение спустя мы подъехали к впечатляющим воротам закрытого района. В дальнем конце длинной подъездной дорожки за воротами находился особняк с огромными колоннами и широким крыльцом. Если прищуриться, то можно разглядеть нескольких мужчин, одетых в чёрную униформу, стоящих на страже.

— На выход, — рявкнул он, и когда я потянулась к ручке двери, схватил меня за бицепс. — Не ты, Бишоп. Остальные. Мы с Мойрой поговорим, прежде чем я отвезу её. Я вернусь, как только завершим разговор. — Мужчины захихикали, прежде чем выйти из машины и направиться к воротам, которые распахнулись, пропуская Роуэна. Машина рванула вперёд, но выражение лица Роуэна потемнело, а тело напряглось.

Он остановился в поместье Гоуди? Я часто пробиралась в поместье, чтобы стащить травы из обширных, заросших садов. Оно стояло менее чем в миле от поместья Бишоп, которое граничило с землями нескольких старых, более известных семей, живущих в Ведьмовской Пустоши. Не то чтобы все мы были в одном горном массиве. Некоторые со временем дистанцировались от других, а другие вообще покинули Пустошь.

— Ты остановился в поместье Гоуди? — тихо спросила я, когда он проезжал дорогу, которая вела к бабушкиному огороженному подъезду. — Ты проехал мимо подъездной дорожки к моему дому.

Роуэн свернул на Олд-Крик-Роуд и сбавил скорость, прежде чем повернуться ко мне лицом.

— Я в курсе. Вылезай из машины, — потребовал он.

Моё сердце билось о грудную клетку с силой, вызывающей уверенность, что останутся синяки. Страх пронзил меня, когда Тейвел припарковал машину, а я терялась в догадках, что делать. Мои губы приоткрылись, чтобы заговорить, но дверца распахнулась, и меня вытащили из машины ещё до того, как я поняла, что он вышел. Испуганный крик сорвался с моих губ, когда он прижал меня к двери и сжал ладонью горло, заставляя поднять на него глаза.

— Мне не нравится, когда со мной играют, — прорычал он, в то время как его тёмный взгляд опустился на мои губы.

— Не я это начала, — уточнила я, когда моя грудь вздымалась от предвкушения и страха, охватившего меня. Что, чёрт возьми, я делала? В этот момент мне ничего так не хотелось, как оказаться нагнутой над капотом машины и быть оттраханной так, пока не буду выть на луну, как сучка в течке. — В чём дело, Роуэн? Не нравится, когда женщина играет в мужские игры? — Я дразнила его, и ему не нравилось, если то, как он сжал мне горло, было поводом для возмущения. Мои глаза были прикрыты от безмолвной угрозы и силы, которую он заключал в себе. Я играла с огнём и молилась, чтобы он обжёгся. — Да, большинству мужчин не нравится, когда сучка даёт сдачи. А мне нравится, и я играю грязно, потому что не стыжусь быть грязной.

— Да? — Его голос был рокочущим звуком, который царапнул мои соски, прежде чем обвиться вокруг клитора. Если бы у секса был голос, то это был бы шёпот первобытного мужского звука, который Роуэн только что издал. Злобно-мрачные обещания