Сандра Мэй - Лукавый ангел

Билл Хоган кашлянул.

— Знакомьтесь. Элис Джексон — Даг Брауни.

— Очень приятно.

Хороший голос. Дагу когда-то такие нравились — низкие, с хрипотцой. Он неопределенно хмыкнул и пробурчал:

— Здрасти. Так получается, что я буду вроде как вас охранять.

Она ответила не сразу, посмотрела на Дага долгим, испытующим взглядом и лишь потом кивнула, протянула узкую ладонь, затянутую в кожаную перчатку.

— Спасибо. Спасибо и тебе, Билл.

Билл кивнул и полез в машину за вещами. Надо заметить, багаж у красотки был небольшой — всего лишь полотняный рюкзак. Выглядел он довольно увесистым, и Даг хотел взять его из рук Билла, но девушка опередила, схватила рюкзак, прижала к груди немного нервным движением.

— Я сама.

Даг пожал плечами, кивнул Биллу и направился к дому.

Он размышлял о вещах не слишком веселых. Судя по всему, ему предстоят нелегкие несколько дней наедине с этой модельной красоткой. Да и кому, скажите, было бы легко остаться наедине с эдакой кралей?

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Клуб «Маджестик»

Оуэн Клифф кусал ногти. Была у него такая дурная привычка — грызть собственные ногти, когда на душе неспокойно. А сейчас на душе у Клиффа было не просто неспокойно — там бушевал шторм.

Надо же было так промахнуться, Ведь при взгляде на эту ласточку он ничего, кроме чистого эстетического наслаждения, не испытал. Ни тревоги, ни дурных предчувствий — ничего! И первое время, надо отдать ей должное, Элис Джексон вполне оправдывала ожидания босса. Красавица, отнюдь не дура, но при этом без капли вульгарности, тактичная и воспитанная. Она здорово выделялась на фоне остальных девиц и довольно быстро получила повышение.

Цыпочки Оуэна, что бы там про них ни думали, вовсе не были банальными проститутками. Нет, разумеется, в случае нужды он без зазрения совести отправлял кого-то из девиц в номер клиента, но Элис — Элис была птицей высокого полета. Ее Оуэн вызывал только на самые важные переговоры, с самыми серьезными и респектабельными людьми.

Консумация — это отнюдь не проституция. Примерно та же история с японскими гейшами — только европейцы считают их шлюхами. Гейша — это высокое искусство ведения беседы, обольщение интеллектом, талант, если хотите. Консумация — из той же области. Девушки Оуэна подсаживались к гостям, вели с ними беседу, раскручивали потихоньку на дорогое шампанское и икру, даря взамен ощущение, что вы — самый мужественный, самый умный, самый обаятельный собеседник в мире. Пузатенькие и плешивые бизнесмены расправляли тщедушные плечики, втягивали пузцо и начинали виться вокруг неприступных красоток, словно пчелы вокруг блюдечка с вареньем. Это вам не вечер в борделе скоротать.

Элис Джексон умела красиво говорить, умела красиво молчать, умела вести себя так, что мужикам и в голову не приходило ущипнуть ее, к примеру, за попу. Словом, Элис была штучным товаром, и Оуэн Клифф от души радовался тому факту, что у него есть крючок, на котором можно удерживать Элис Джексон. Крючок стоил денег, но вложения окупались. А потом крючок сдох. В прямом смысле этого слова. Элис осунулась и побледнела, и Оуэн едва ли не искренне ей сочувствовал. С одной стороны, он выиграл в деньгах, с другой — что может быть хуже женщины, в глазах которой больше не горит надежда?

Он очень, очень надеялся, что ее удержит обычный здравый смысл. Конечно, рассуждения о честном труде прекрасны, но если молодая девушка в течение трех лет зарабатывает сто пятьдесят кусков в год, живя и одеваясь за счет заведения, если при этом от нее требуется только хорошо выглядеть и по вечерам ходить в ресторан с нужными людьми… согласитесь, такой девушке будет трудновато все бросить и уйти в несомненно честные, но значительно менее обеспеченные посудомойки.

Оуэн догрыз до мяса ноготь на указательном пальце и принялся за следующий. Он был зол и встревожен.

Вначале его расчеты вполне оправдались. Ошарашенная, оставшаяся в одиночестве, раздавленная горем девушка не собиралась бросать работу и уходить в никуда. Она продолжала работать, и в начале лета Оуэн Клифф решил даже рискнуть — и поручить ей подготовить новенькую. Кто же знал, что это и окажется самой большой его ошибкой?

Да и была эта новенькая, прямо скажем, не супер-пупер. Симпатичная, даже хорошенькая, светленькая и звонкая, словно колокольчик, — но глупа как пробка! Чего и ждать от малолетки. Сэнди Милверер… Оуэн заметил ее во время субботней вечеринки в клубе — Сэнди самозабвенно отплясывала на подиуме, явно затмевая его профессиональных «гоу-гоу». Умение во всем видеть радость бытия — вот что было основным достоинством Сэнди Милверер, хотя она сама наверняка ни разу в жизни не произносила таких мудреных слов. Оуэн включил обаяние на всю катушку, подошел к девчонке в перерыве, угостил коктейлем и предложил работу. И она согласилась. Конечно! Чуть из трусов не выпрыгнула от радости.

Элис было поручено опекать новенькую, вводить в курс дела, учить хорошим манерам — словом, готовить достойную смену. Самой Элис Клифф планировал предложить повышение. Она вполне могла бы стать менеджером клуба, это сразу повысило бы ставки, потому как Херувима многие пугались, что и немудрено.

А потом случилась эта чертова неприятность, и дуреха Сэнди оказалась не в том месте и не в то время… Главное, он же их отпустил по домам, он сознательно закрыл клуб раньше обычного, он…

Ну, что сделано, то сделано. Сэнди появилась из темноты коридора в самый неожиданный и в некотором роде кульминационный момент, а потом уже поздно было что-то объяснять. Херувим все сделал быстро и четко, она вряд ли мучилась. Конечно, испугаться успела, но тут уж…

На следующий день к вечеру тело Сэнди — вернее, то, что от него осталось после отлива и пребывания в воде, кишащей крабами, было выловлено в Золотой Бухте. Всякое случается с молодыми девушками в Городе Ангелов, особенно если они балуются наркотиками (Херувим вколол девчонке лошадиную дозу). Полиция не придала этому событию особенного значения, но через неделю после прискорбного случая в кабинет Оуэна постучалась снова осунувшаяся и побледневшая Элис Джексон.

Нет, она его не шантажировала и не выставляла никаких условий. Она просто попросила расчет. Клифф вскочил из-за стола и принялся гулить вокруг нее, как влюбленный голубь, она слушала, нервно теребя носовой платок, а потом тихо произнесла:

— Оуэн, я была с Сэнди в ту ночь в клубе.

— Да, мы все скорбим, очень жаль, что так вышло, но… Что?

— Мы не ушли домой сразу. Остались выпить кофе в баре, а потом Сэнди заметила, что на ней нет сережек. Я вспомнила, что она снимала их наверху, предложила сходить за ними. Сэнди сказала, что сама сбегает, и велела мне идти домой. Мы с ней собирались ночью посмотреть фильм…