Сара Вуд - Разлуки не будет

— Перран, наверное, замечательно проводит время на берегу…

— Завтра он пойдет на берег совершенно один, — сухо проинформировал ее Макс. — Подружка отправляется на какой-то музыкальный фестиваль. — Казалось, он крайне огорчен этим обстоятельством.

— Быть не может, чтобы она оставила детей одних! — в гневе воскликнула Лора.

Он пожал плечами.

— Этой женщине не платят за то, что она сидит с детьми. Чего ради ей оставаться с ними?

— Потому что они оказались в беде! — Лору изумило отсутствие в людях чуткости.

— Она твердо решила уехать. И я ее не виню. Фэй сказала ей, что они якобы едут в Лондон всего на два дня, а прошло больше двух недель. Она солгала нарочно. Твоя сестра не особенно привыкла говорить правду, не так ли?

Лоре очень хотелось защитить Фэй. С сестрой всегда было так весело, но она действительно словно не от мира сего.

— Я уверена, есть какая-то веская причина…

— Да. Все дело в том, что Фэй не создана для материнства, дети препятствуют ее активности, — сухо произнес Макс.

— Что нужно сделать? — Лора решила перевести разговор в практическое русло.

Макс поднял брови. Казалось, он не может оторвать глаз от ее полных мягких губ. Волна тепла прокатилась по ее телу, и она почувствовала, что заливается краской, как глупая школьница. Рассердившись на себя, она отвела взгляд.

— Ну разве это не очевидно? — наконец произнес Макс. — Если кто-нибудь немедленно не поедет туда, дети останутся без присмотра.

Лора прекрасно поняла, к чему он клонит. Она ясно прочитала это по его лицу. И посему решила перехватить инициативу.

— Значит, ты едешь, чтобы присмотреть за ними? Очень благородно с твоей стороны, — сказала она, стараясь придать своему лицу восхищенное выражение.

— Все не совсем так. Едешь ты.

Она пристально посмотрела на него. Это исключено. Она поклялась никогда туда не возвращаться. И никогда не связываться с детьми сестры. Она даже никогда не видела их. Керен-за только родилась.

Перран был ребенком Макса.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Она боялась, что Макс все узнал и приехал предъявить свои отцовские права. Вместо этого он просит ее присмотреть за своим сыном и маленькой племянницей! Выходит, он не узнал о Перране?

— Я не могу. У меня работа, — объяснила она, гордая тем, что удалось сохранить хладнокровие.

— Ладно.

К ее удивлению, он не сделал никакой попытки спорить и направился к двери.

— Но что ты собираешься делать с детьми? — крикнула она ему вслед.

— Я? — Макс повернулся к ней. — Я думаю, что это твоя обязанность. Если тебе все равно… ну что ж. Я сообщу тебе телефон приюта, где они будут…

— Приюта? Что ты имеешь в виду? — Она даже подпрыгнула в кресле.

— Место, где содержатся сироты и дети, чья жизнь подвергается опасности…

— Я прекрасно знаю, что такое приют! — взвилась она. — Но ты не можешь пойти на то, чтобы поместить туда своих собственных племянников!

— А какие еще существуют варианты? Ты не можешь поехать, я не могу поехать — значит, о них должно позаботиться государство, если, конечно, ты не хочешь, чтобы они выросли на улице среди мусорных ящиков.

Он снова направился к двери, но Лора опередила его, встав между ним и дверью. У него нет сердца. Он ведь сам себе хозяин, а значит, вполне мог бы взять отпуск и позаботиться о своих племянниках.

— Хоть раз в жизни, — сказала она с яростью, — сделай что-нибудь не только для себя. Для двух маленьких детей…

— Все уже решено.

Как он может быть таким бесчувственным? Ей необходимо во что бы то ни стало убедить его исполнить свои обязанности дяди. И отца.

— Пойми, у меня работа…

— Уверен, что твой хозяин даст тебе отпуск в сложившихся обстоятельствах, — ответил он, с каким-то даже удовольствием наблюдая за ее реакцией.

Лора бросила на него свирепый взгляд.

— У меня на этой неделе два совершеннолетия, серебряная свадьба и еще восемнадцатилетие! Плюс конференция, на которую нужно приготовить сладкое для ста человек. У нас же здесь не огромный штат, когда любой может взять отпуск и это будет практически незаметно. Люк и я нужны друг другу…

— Да, я видел.

Она не стала препираться.

— В общем, я не могу подвести Люка.

— Но ведь ему бы пришлось справляться одному, если бы ты, например, заболела. Что тогда?

— Ему бы пришлось оставаться после работы, или же он позвал бы на помощь свою сестру, — ответила она. — Но я не могу просить его.

— Тогда я попрошу. Сомневаюсь, чтобы он отказал. Это было бы слишком жестоко, как ты думаешь?

Интересно, отказывали ли ему вообще когда-нибудь?

— Но мне нужно зарабатывать деньги! — заявила она, отбрасывая в сторону гордость и не желая притворяться, что деньги ее не интересуют. В конце концов, он же видит, как она живет.

— Я заплачу тебе. — Лицо Макса просияло, как будто все проблемы были решены.

— Я не взяла бы от тебя денег, даже если бы осталась без крыши над головой и жила бы в картонной коробке где-нибудь на автостоянке зимой! — воскликнула она.

Нисколько не обидевшись, он, казалось, прятал улыбку.

— По-моему, положение безвыходное. Или у тебя есть идеи?

— Есть. Тебе надо поехать туда самому и стать им настоящим дядей! — ответила она.

Он отмахнулся.

— Я могу отравить их. Я же ничего не понимаю в детях.

— Я тоже! — воскликнула она дрожащим от волнения голосом.

— Правда?

Он сложил руки и при этом слегка коснулся ее груди — ей некуда было отступить, — она упиралась спиной в дверь. Чувствуя, как накаляется воздух между ними, она глубоко вздохнула и умоляюще посмотрела на него, но он не сдвинулся ни на дюйм.

— Правда. Откуда мне знать о них? — пробормотала она, стараясь почти не дышать.

Его взгляд затуманился.

— Некоторые женщины с детства обладают чувством материнства. А ты ведь всегда присматривала за деревенскими детишками. Я даже дразнил тебя за это, помнишь?

Не в силах промолвить ни слова из-за комка, застрявшего в горле, она только смотрела на него широко раскрытыми глазами. Голос Макса стал мягким, близкие губы нежными.

— Они вечно висли на тебе, ты была их кумиром.

— Нет! — воскликнула она, мотнув головой.

— Конечно же, да. Не ты ли рассказывала им сказки? Придумывала игры? Учила их разбираться в растениях и птицах — в общем, воспитывала их и нянчила?

— Они все были гораздо старше! Младенцев в пеленках там не было, — сказала Лора, резкостью пытаясь скрыть свою печаль. — Семь, девять, десять лет. А с маленькими я не знаю даже…