Стелла Бэгуэлл - Прежде, чем вернется прошлое

— Я не допущу, чтобы «Алмазное» пришло в упадок. Обещаю тебе, — твердо заявила она.

Он повернулся и уставился на нее.

— Ты не допустишь? Да оно уже в упадке!

— Не совсем, — покраснела она, — у меня осталось сто пятьдесят голов скота и десять лошадей.

Его глаза моментально сузились.

— А та лошадь, на которой…

— Отец уже продал ее, — быстро сказала она.

— Хорошо. Я не люблю убивать, мне пришлось бы…

Эмили осуждающе покачала головой.

— Как будто это вернуло бы Кеннета! Око за око, зуб за зуб? Лошадь за человека? Это твоя психология?

— Что-то в этом роде.

— Не могу себе этого представить. Ты всегда любил их. А они тебя. Подозреваю, именно поэтому они превратили тебя в богатого и знаменитого человека.

Купер подошел к Эмили, и в миг, когда его лицо озарила улыбка, она забыла о том, что он вообще уезжал.

— А кто говорит, что я богат и знаменит?

— Все в нашем округе, я полагаю.

— Тогда все ошибаются. Я просто хороший наездник, один из многих.

— Я приготовлю кофе. Уже время ланча, а потом мне надо покормить скот.

— Кто обычно это делает?

— Отец, но сегодня я просила его не приезжать. Я хочу делать все сама, мне пора выходить из депрессии.

Эмили выглядела такой слабой, что Купер усомнился в ее способности управлять фургоном, уже не говоря о том, чтобы достать из кузова тюк с сеном. Но, может быть, ее внешний облик обманчив?

Он последовал за ней в кухню. Здесь, в северном крыле дома, было немного холоднее. Потерев руки, Купер направился к обогревателю на стене и был разочарован, почувствовав, что тот не работает.

— Почему ты не включаешь обогреватель? Здесь холодно, — пробормотал Купер.

Наполняя голубой гранитный фильтр холодной водой, Эмили взглянула на Купера через плечо.

— Тепло — это газ, а цены на топливо сейчас запредельные. Если ты замерз, то оденься потеплее.

Эмили всегда была практичной женщиной, но это уже чересчур!

— Неужели ты считаешь, я не могу купить баллон газа?

Он подошел к шкафу и выдвинул ящик, в котором, как он помнил, хранилась всякая всячина. К счастью, его содержимое не изменилось, и Купер нашел коробок спичек. Он зажег огонь и повернул регулятор в максимальную позицию.

Эмили наблюдала за ним молча, приложив руку к губам.

— Одежда, в которой мне удобно, уже на мне, — объяснил Купер.

— Может, тебе и принадлежит половина ранчо, но по счетам плачу я. И я не собираюсь покупать лишний газ только для того, чтобы ты мог одеваться, словно отдыхаешь на Багамах.

Купер перевел многозначительный взгляд на свою фланелевую рубашку.

— Что-то я не много встречал таких на пляже.

Эмили насыпала кофе в кофейник, хлопнула крышкой и поставила его на плиту.

— Я же сказал, что могу купить газ. Это не проблема!

— Я не позволю тебе платить за что-либо! Только через мой труп, — прошипела она, все еще стоя спиной к нему.

Яд в ее голосе поразил его. Он подозревал, что Эмили затаила злобу на него, но не думал, что все настолько серьезно.

— Наверное, ты предпочитаешь закоченеть вместе со своей гордостью? — с сарказмом поинтересовался он. — Лучше сидеть в холодном доме со щелями в палец толщиной в ожидании бронхита или воспаления легких, чем взять у меня несколько долларов?

«Несколькими долларами не заполнишь баллон с газом», — хотела закричать Эмили. Он стоит несколько сотен, и Купер знает это. Хотя эта сумма для него ничего не значит.

Она посмотрела ему в глаза.

— Купер, в тот момент, когда ты начнешь оплачивать часть счетов, ты вообразишь, что имеешь право указывать мне. А я этого не хочу.

Купер взмахнул руками.

— Иначе говоря, я ничего не могу для тебя сделать?

— Ладно, покупай этот чертов газ, только не приказывай мне!

Почувствовав, что она собирается уйти, Купер схватил Эмили за руку и привлек к себе. Ее грудь вздымалась от волнения, она подняла на него взгляд и постаралась вырваться, но он не ослабил хватку.

— Ты стала твердой, как сталь, Эмили. Почему? Твоя жизнь здесь была настолько ужасна?

По сравнению с тисками, в которые он заключил ее руку, его голос был мягок. Она непременно должна сохранить спокойствие. Она не позволит себе дать слабину и признать, что ее брак с Кеннетом оказался ошибкой.

— Я не тверда, я просто реалистична.

Его взгляд медленно блуждал по ее лицу, и он гадал, куда же делась та красивая мягкая женщина, которая смотрела на мир сквозь розовые очки. И в этот самый момент Купер понял, что отдал бы что угодно, лишь бы увидеть снова ту женщину.

— Никогда не думал, что приеду и обнаружу тебя в таком состоянии, — пробормотал он.

— А я вообще не думала, что ты сюда приедешь, — парировала она.

— Эмили, я…

Прежде чем он успел добавить хоть слово, Эмили вырвалась из его рук и выскочила из кухни.

Купер все еще смотрел ей вслед, когда убегающий прямо на конфорку кофе привлек его внимание. Он выключил огонь и достал из буфета кружку. Очевидно, Эмили больше не в настроении пить кофе, так же, как и он сам. Но хочет она того или нет, она должна смириться с его присутствием, мрачно подумал Купер. Потому что уж теперь-то точно ничто не заставит его уехать.

Он еще допивал свой кофе, когда Эмили вернулась в кухню. Если не считать двух ярких пятен на ее щеках, она была бледна как полотно. Через руку была переброшена пара старых пальто, на ногах — высокие резиновые сапоги.

Бросив одно из пальто ему, она сказала:

— Ты хотел помочь? Надевай и идем.

Проигнорировав ее приказ, он остался сидеть, обхватив обеими руками кружку кофе.

— Сейчас время ланча.

— Мы сможем поесть, когда вернемся, — отрезала она.

Если бы она была мужчиной, Купер швырнул бы это пальто ей в лицо. Он встал и усадил ее за стол.

— Мы перекусим. Сейчас!

— Я не голодна, — отозвалась она.

— Такое впечатление, что ты никогда не бываешь голодна, но ты все равно будешь есть.

С негодованием она наблюдала, как он шарил в холодильнике. На столе появились тарелка с жареным цыпленком, миска с картофельным салатом, банка с жареными бобами и блюдце нарезанных помидоров.

Порывшись в шкафу, он обнаружил две тарелки, вилки, соль, перец и рулон бумажных полотенец. Затем наполнил ее кружку кофе и налил себе.

— Ешь, — скомандовал он, усаживаясь слева от нее.

— Я же просила не приказывать мне!

— Я не оплатил пока ни одного счета, так что сделка недействительна.

Сделка никогда не будет действительна! Но она все-таки наполнила свою тарелку и стала есть. Даже если у нее нет аппетита, она должна есть ради ребенка. Ребенок был для Эмили как луч света, единственный смысл жизни.