Вдох-выдох - Алиса Медовникова

потом закрываю дверь нашей опустевшей квартиры и реву весь день.

Суббота

Двенадцать недель. Столько я живу одна. Без Костика, который все также живет на съёмной квартире, все также ходит на работу и все также пьет. Но у него все хорошо, он сам мне об этом написал.

Я не могла ответить тем же. Мою жизнь хорошей не назовешь, потому что я одна. У меня больше нет ни сына, ни любимого мужа. Есть только черная дыра и море слез. Мне плохо, и чтобы хоть как-то забыться, я после нового года вышла на работу, тем более декретный отпуск мне не положен, а в офисе меня давно ждут и старательно делают вид, что ничего не произошло, а их директор по маркетингу просто была в очень длительном отпуске. Коллеги прекрасно знают, что даже они не смогут подобрать слов, которые смогут приободрить женщину, потерявшую ребенка и мужа. И я им благодарна, хотя бы в офисе у меня есть иллюзия нормальной жизни.

Днем я тону в работе, вечером – в книжных мирах, потому что картины уже не помогают, а книги становятся моим спасением. Я читаю по три-четыре в неделю, потому в квартире появляется новый книжный шкаф, который с каждой неделей становится все более заполненным. Этот шкаф становится еще и моим лучшим другом, потому что свою подругу настоящую я стараюсь избегать. Не хочу я нести всю свою боль и горе в семью Даши, где подрастают уже двое детишек. И я ей честно в этом признаюсь, как и в том, что пока без слез не могу смотреть на детей и счастливые семьи. Мне больно. Но я обязательно залечу раны, и мы сможем снова общаться не только по смс.

Я ставлю очередную дочитанную книгу в шкаф и собираюсь пойти перекусить, как слышу, что в замочной скважине поворачивается ключ. Я выхожу в прихожую и вижу своего мужа с огромным букетом цветов и валентинкой.

– С праздником, миледи! – поздравляет меня Костя.

Я принимаю подарки и спрашиваю:

– Обедать будешь?

Он кивает, и я приглашаю его на кухню, которая снова становится нашей.

Среда

Я каждый день строю мост. Мост, по которому можно будет пройти через ту пропасть, что возникла между нами после аварии. Каждый день я строю мост, и он уже доходит до середины пропасти. Я хочу продолжить строительство, но мне не удается. Остальную половину должен достроить он, а он никак не начнет. Половина его мостика такая хлипкая и только начала появляться. И тянет ее скорей не к моей части, а на дно. Но я давно догадываюсь, в чем дело.

Когда Костик вернулся, я приняла его тепло, как и он всегда принимал меня. Я понимала, что он ушел от меня, потому что только так мог пережить свою боль. Когда он вернулся, я понимала, что это больше не мой любимый муж, не тот веселый и жизнерадостный Костя, которым он всегда был. Не тот сэр Константин, который всегда был рядом со своей миледи. Скорее это был Константин Викторович – серьезный двадцативосьмилетний директор серьезный фирмы. Но и я больше не была веселой Никой, его миледи. Тоже стала Вероникой Андреевной – серьезным двадцатишестилетним директором отдела маркетинга серьезной фирмы.

Но в душе моей все еще жила та девочка Ника, которая когда-то открыла свое сердце Костику, и эта девочка старалась снова сделать нас счастливыми. Пришла ее очередь бороться за любовь. И эта милая девочка чувствовала, что что-то гложет ее любимого мужчину, потому решилась на серьезный разговор. Она честно спросила у мужа, что его беспокоит.

И он также честно ответил ей:

– Я тебе изменил.

Понедельник

Через несколько дней, в середине июня, будет четвёртая годовщина нашей свадьбы, но никто не будет ее отмечать. Нечего уже отмечать. Месяц назад я собрала вещи и уехала в маленький станичный домик, а сегодня звоню мужу и признаюсь, что мне трудно простить измену и я хочу подать на развод.

Он отвечает:

– Я согласен.

И этот ответ ломает мне все кости в теле одновременно.

Если бы он попросил дать ему второй шанс, я бы его дала, я бы его простила, потому что он ошибся. Ошибся всего раз, потому что был пьян и убит горем из-за того, что мы потеряли ребенка. Это бы даже не он, это была боль, которая хотела хотя бы на минуту затихнуть, и я готова была все простить. Но Костя, больше не пытается бороться ни за меня, ни за нашу любовь, ни за нашу семью.

Медленно доламывает во мне все остальное и его следующая фраза:

– Ника, я должен признаться. Лучше сам. Та девушка, с которой я тогда … В общем, две недели назад она сообщила мне, что беременна и скоро ей рожать.

Телефон просто выпадает из моих рук.

Вторник

Сегодня я еду в центр и покупаю новый телефон, а потом захожу в мировой суд, где подаю документы на развод. Ничего я не собираюсь с ним делить. И хоть он настаивает на том, чтобы я забрала квартиру и его машину, моя же была уничтожена в аварии, я отказываюсь от всего. Дом у меня есть. Бабушкин. Добротный. Мне его хватит. А ездить в машинах, тем более за рулем, у меня давно нет желания.

Часть 18

Среда

В торте мерцают двадцать семь свечей. Время подводить итоги, но подсчитывать нечего, потому что у меня нет ничего. Ни семьи, ни мужа, ни квартиры, ни машины, ни денег, ни работы, ни успешной карьеры, ни перспектив. И теперь я живу в маленькой станице, а не в большом городе.

У меня нет ничего. Только новая черная дыра в груди с именем «Костя». Только маленькая черное-белая фотография мальчика, которого мы с Костиком потеряли. Мальчика, которого я не могу забыть, но которого так легко заменил Костя. Его ребенок родится в конце сентября. Через два года после того, как был зачат наш с ним погибший малыш.

У меня нет ничего, только надежда и вера в то, что я все делаю верно. У меня есть твердая вера в то, что я вернулась на истинный путь, с которого свернула давным-давно. И у меня есть Даша, которая не дает темноте утащить меня к себе.

Впереди у меня много работы. Мне нужно найти работу, обустроить быт, обосноваться в новом месте, найти новых друзей. Но самое главное – мне нужно найти себя.