Mara Palpatyne - Deus, ex-machina

Виновники потупились.

– Персей… – сказал Язон. – Ты… прости меня, что ли. Ты нам очень помог.

– И еще помогу, – заявил Персей, глядя, почему-то на Эйден. – Мне теперь важнее всего исправить то, что мой пращур натворил.

– Вы базарить будете?! – заявила Гарпия. – Пора двигать жопами, сдается мне, что до цели доплюнуть можно.

– Хоть у меня с жопой не сложилось, – сказал Язон, – но в целом я согласен.

И зашагал, расшвыривая безжизненные механизмы.

Они пересекли большой зал, вошли в арку – и оказались в относительно небольшом помещении, но с довольно высоким потолком.

И под самым потолком висела странная конструкция, состоящая из нескольких полуарок, соединенных в подобие шлема, усеянных тонкими иглами.

И тут вновь они услышали голос Акко. Он смеялся:

– Ну что, люди? Выше головы ведь не прыгнешь? Вот он, трон, а вот корона, но до нее не достанешь. Патовая ситуация…

– Язон, если я заберусь на тебя… – начала Тристана, но Язон остановил ее жестом клешни – это обладающее страшной мощью устройство почти что ласково погладило плече девушки.

– Я люблю тебя, Трис, – сказал он, улыбаясь. – И не в последнюю очередь за твою жажду жизни. Я сам был таким. Но в битву с Оком должен вступить лишь один из нас, и выбора больше нет.

Паробот шагнул, оказавшись под "короной", а затем сделал то, на что не был рассчитан – подпрыгнул. Когда он упал на пол, для Трис стало очевидно – механизм полностью мертв. Язон полностью сжег все его ресурсы.

…но цели своей достиг.

"Корона" защелкнулась на голове капитана, вырвав ее вместе с кубом из паробота – а, может, сам Язон Кронид "освободил" куб от захватов. как бы там ни было, но куб с головой капитана теперь завис под потолком.

А потом начал опускаться. Медленно, очень медленно.

Когда куб коснулся пола, Тристана бросилась к нему… Увы, сделать было ничего нельзя – Язон Кронид был мертв.

Глава 5.5: Откровения

Разрывы глушили биенье сердец,

Моё же мне громко стучало,

Что всё же конец мой ещё не конец,

Конец это чьё-то начало.

В.С. Высоцкий "Сыновья уходят в бой."

Такой Эйден еще не видела Тристану.

Трис всегда была энергичной, всегда умела вселить в экипаж если не уверенность, то волю к действию. Но со смертью Язона вся энергия словно покинула Тристану. Она побледнела, даже губы стали почти белыми. Закрыв глаза Язона, Трис безвольно опустилась рядом с кубом.

Не говоря ни слова, весталка подошла и опустилась на колени рядом, обняв Трис. Та словно только этого и ждала – уткнулась ей в плечо и тихо заплакала.

– Если это ничтожество, Око или Акко, или как там его… – зло сказал Персей, – сейчас вставит свой ехидный комментарий – клянусь, я отверткой и молотком разберу все вокруг – но вытащу на свет Творца его жалкую душонку, и…

– Кстати, Акко-то замолк чего-то, – заметил Иллов. – У меня странное чувство…

– …как будто капитан все еще где-то рядом? – спросила Персифона. Доктор кивнул, и как-то незаметно кивнули все – кроме Эйден и Тристаны.

– Что-то происходит, – сказал Персей. – Те силы, которые я чувствую… они изменились, как будто ветер вдруг стал ураганом.

– Язон умер, но продолжает сражаться? – спросил Дит. Иллов пожал плечами.

– Что я могу сказать? Я разбираюсь в анатомии, в болезнях, но не в том, что происходит здесь, на борту…

– Мы можем как-то помочь капитану? – спросила Эриния безапелляционным тоном.

– Мы должны попытаться, – ответил Иллов. Он подошел к Тристане и опустился на корточки. Вытекающее из паробота масло подтекало девушке под комбинезон.

– Трис, ты нужна нам, – сказал он. – Мы хотим помочь Язону…

– Чем ему уже можно помочь? – спросила Тристана, и в ее голосе звучала такая горечь, что сводило скулы. – Не видишь – он мертв?

– Он ведь уже был один раз мертв, – возразил Иллов. – Но сумел выбраться. А теперь – мы все верим, что он рядом.

– И что мы можем помочь ему, – добавил подошедший Персей. Тристана зло глянула на атланта, затем взгляд ее смягчился.

– Хорошо, – сказала она, вставая. Эйден, по-прежнему не говоря ни слова, помогла Тристане встать, обняв за плечи.

Трис прикрыла глаза. Голова закружилась и мозг словно объяло огнем. Перед глазами проплывали искрящиеся алые полотнища – по-другому назвать это было нельзя.

Если бы в Ойкумене существовала метель – это можно было бы сравнить с метелью – обжигающе-холодной, искрящейся и безцветной. Но Трис не знала, с чем можно сравнить увиденное, поэтому она просто погрузилась в вихрь новых ощущений, погрузилась без опаски, чувствуя, как тянутся к ней нити чувств остальных членов команды…

Время и пространство – все потеряло свое значение, свой смысл, но Тристана чувствовала рядом с собой Эйден. Она была как язычок пламени на пронизывающем ветру – но язычок отважно боролся с ледяным ветром, прокладывая себе дорогу к тому пламени, к тому свету, которым была сейчас Трис…

Это было новым, необычным – но все вокруг них было новым и необычным, и Тристана потеряла страх. В круговерти она стала искать следы капитана – и нашла их почти сразу же. Язон был тут, но он был… рассеян, растерян, потерян в этом переплетении чего-то неизвестного, непонятного, чужого.

В этой круговерти сложно было не потеряться – и сама Трис чувствовала, что теряет ориентиры, что ее личность словно распадается, а реальность заменяет бред. Но рядом с ней была Эйден (Трис не чувствовала, но весталка обняла ее, прижала к себе, как дитя), а к ним тянулись остальные – Дит и Перси, Еврисфей, Эриния, Гарпия, Полифем, Иллов и даже Персей.

И Тристана почувствовала, как откликнулся Язон. В мгновение ока он словно собрался в единое целое, и странная круговерть опала, исчезла…

А затем исчезло все.

Касание мягких, теплых губ, вкус которых ни с чем не перепутаешь и не сравнишь…

Трис открыла глаза и увидела, конечно же, Эйден. Весталка была так несчастна, что Трис потянулась к ней и, не смотря на упадок сил, поцеловала ее страстным поцелуем, овладевая ее губами.

– Я здесь… – сказала она, оторвавшись от столь желанных губ.

А затем прислушалась своим новым чутьем, но тщетно – ни капитана, ни странной круговерти больше не было. На миг Трис показалось, что ее дар покинул ее, но потом она поняла, что это не так – она чувствовала механизмы вокруг, ощущала големов, и это еще не все…

Было какое-то чувство, неизведанное дотоле, чувство приближения чего-то. А чего – сказать было сложно…