Дениз Робинс - Пир окончен

– Ты не должен говорить такие вещи, Стефан.

Художник поклонился.

– Приношу свои извинения, моя дорогая. Верона с отчаянием посмотрела на Эвелин.

– Эвелин, я действительно должна уйти. Не мог бы кто-нибудь позвонить и вызвать такси?

Близнецы и Поль Севанич повернулись в ее сторону. Все они заговорили одновременно.

– О, Верона, неужели тебе действительно нужно ехать?..

– Останься поужинать, Верона…

– Идет сильный дождь… не ходи сейчас… Виски у Вероны горели, а колени дрожали, она протестовала:

– Я действительно должна ехать. Я обещала маме, что не останусь здесь долго. Я еще не совсем поправилась… Я очень устала…

Тогда Эвелин крепко взяла ее за руку.

– Я наотрез отказываюсь отпускать тебя в таком состоянии. Ты пойдешь в комнату Ноэля, я уложу тебя под одеяло и дам тебе пару таблеток аспирина. Я позвоню миссис Лэнг и скажу ей, что ты останешься поужинать.

– Но Эви, правда… – начала Верона. Но Эвелин, сильная и решительная, настояла на своем. Она действительно боялась, что Верона может потерять сознание и упасть в обморок. Эвелин подумала, что никогда не простит себе того, что допустила эту сегодняшнюю встречу Вероны и Стефана. Очевидно, что ни ему, ни ей это не принесло ничего хорошего.

Эвелин настояла на том, чтобы Верону отвели из мастерской в соседнюю комнату. К этому времени Вероне было уже так плохо, что она была только рада упасть на кровать Ноэля, где лежала под одеялами, дрожа и стуча зубами.

– О, Верона, дорогая моя, тебе не нужен доктор? Ты очень больна? – в ужасе спрашивала Эвелин.

Верона покачала головой.

– Через несколько минут все пройдет. Со мной это бывает… это что-то вроде лихорадки, а я была так слаба все эти дни. Я еле стояла на ногах… и я снова увидела ЕГО…

Эвелин взяла свою подругу за руку и сжала ее.

– Прости меня за это. Я и не представляла, что это для тебя все еще такая свежая рана.

– Мне так плохо, что умереть было бы легче, – сказала Верона, В этих словах слышалось такое страдание, что Эвелин залилась краской. И ей было больно видеть мертвенно-бледное лицо Вероны, с которого вдруг исчезла вся молодость. Она не произнесла ни звука, но огромные слезы медленно скатывались по ее щекам.

Эвелин наклонилась и поцеловала подругу.

– Мне очень жаль, моя дорогая. Я бы все отдала, лишь бы этого не было.

– Я буду в порядке через несколько минут, – прошептала Верона.

– Выключить свет?

– Нет, оставь, только выключи лампу над кроватью. Я не хочу, чтобы было темно – я боюсь привидений, Верона слабо засмеялась.

– Скоро она сама будет, как привидение, если не отдохнет, – подумала Эвелин. Она открыла дверь и увидела Стефана.

– Иди отсюда, – резко сказала Эвелин, как будто он был виноват в состоянии Вероны.

Но Стефан и не смотрел на нее. Он смотрел мимо, на фигуру, съежившуюся под одеялом.

– С ней все нормально?

– Нет. Честно говоря, я думаю, что она очень сильно больна.

– Может быть позвать доктора?

– Она не хочет. Она говорит, что это просто лихорадка и слабость, и что через несколько минут все будет нормально.

Верона открыла свои безжизненные глаза и увидела в дверях силуэт Стефана. И тогда она почувствовала ужасное, непреодолимое желание, чтобы он был рядом с ней, – желание было таким острым, что она больше не могла ему сопротивляться и забыла обо всем остальном.

– Стефан, – позвала она слабым голосом.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросил он и вошел в комнату, сделав несколько шагов по направлению к кровати.

Эвелин покачала головой. Дело становилось все хуже и хуже. Она не одобряла этого, но она не любила вмешиваться. Стефан и Верона должны были сами решить, как им жить. Ее практичный ум подсказал ей, что в комнате по сравнению с теплой мастерской было ужасно холодно. И если Верона и Стефан решили «посидеть» там, ей надо было что-то предпринять. Поэтому она включила им электрический радиатор и затем вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Стефан медленно подошел к кровати. Верона была покрыта одеялами до самого подбородка. Она смотрела на него своими огромными, несчастными глазами. Стефан увидел ее слезы, и его охватили любовь и сострадание. В этот момент он невыносимо остро почувствовал бесполезность этих последних трех лет. Что он наделал? Он не должен был отпускать Верону, она принадлежала только ему. И в его жизни не должно было быть других женщин.

Стефан сел на край кровати и обнял Верону, притягивая ее к себе, ужасаясь тому, какая она тонкая и хрупкая. И вдруг ее руки с удивительной силой обхватили его шею.

Верона вскрикнула и подняла свои губы к его губам.

– Стефан… Стефан!

– О, Верона, моя любовь, мое счастье! – сказал Стефан и положил ее на подушки. Он наклонился над ней. Их губы слились в отчаянном, жарком поцелуе, который, казалось, будет длиться вечно.

Глава 4

Стефан сидел на краю кровати. Одной рукой он обнимал Верону, другой держал ее за руку. Первая вспышка страсти прошла. Он обнимал ее и целовал в губы, пока они не опухли от поцелуев. Стефан запустил пальцы в ее шелковистые волосы и целовал их. Они не думали ни об окружающем мире, ни о том, что остальные, должно быть, думали о них. Время остановилось. Это был их час. Теперь они разговаривали – разговаривали лихорадочно, близко наклонясь друг к другу, как будто хотели наверстать упущенное время, получить награду за все страдания и воздержания последних трех лет.

– Почему ты вышла за него, Верона? Почему ты не вернулась ко мне?

– Ты знаешь, почему, Стефан.

С горьким смехом он процитировал Марвелла:

И честь твоя – лишь только быль,А страсть моя – лишь только пыль…

Верона наклонилась и прижалась губами к его руке.

– Нет-нет. Я всегда помнила, что ты меня тоже любишь.

– Да, ты, такое странное маленькое существо, такое слабое, моя дорогая, дорогая… – сказал Стефан с глубокой нежностью.

Он снял свои очки. Его большие карие глаза светились, глядя на нее сверху вниз. Его волосы были взъерошены в тех местах, где она гладила его голову. С его лица, казалось, исчезло все утомление. Он выглядел очень молодым. Щеки Вероны были горячие и красные. Он подумал, что она снова была необыкновенно хороша, как будто он неожиданно своим поцелуем вернул ее к жизни. Но это было не так. Ее тело дрожало и пульс был слишком учащен. Раз или два Верона на мгновение переставала дышать, как будто острая боль пронзала ее сердце. Но она выглядела восторженной и счастливой.

Стефан наклонился и поцеловал ее волосы.

– Как ты красива, Верона! Ты моя «Femme Abandonee».

– Я всегда была твоей.