Элеанор Браунлей - Голос сердца

— После встречи с Седриком. У меня потрясающие новости, поэтому устраивайся поудобнее, — Нина сделала глубокий вдох и рассказала Мариссе о том, что произошло во время обеда.

— Удивительно, как за несколько часов может все измениться. — Марисса покачала головой. — Конечно, теперь тебе надо возвращаться домой. А как же Париж?

— Он никуда не денется, и я там в общем-то никогда не покупала ничего особенного. И, честно говоря, мне больше всего хотелось побывать там с Беном. Я понимаю, что не должна извиняться за то, что бросаю тебя здесь, но…

— Никаких «но». Ты знаешь, что я не люблю фальшивую сентиментальность, как, впрочем, и ты, — твердо заявила Марисса и обняла Нину. — Мы обе знаем, что сейчас самое важное. Ты решила действовать, вот и действуй, а все остальное не имеет значения.

В среду Нина за рекордно короткий срок завершила все свои дела, а в четверг утром ступила на борт «Конкорда» британских авиалиний.

Прибыв в Нью-Йорк, Нина порадовалась, что последовала совету Мариссы и заранее заказала машину, что избавило ее от необходимости разыскивать свободное такси. Даже таможенный контроль она миновала без задержек и внимательного досмотра ее багажа. И только сев в «кадиллак», который должен был доставить ее на Манхэттен, Нина почувствовала, что начинает нервничать. Бен теперь занимал ее мысли. Хотя она и передала привратнику, чтобы Бен не звонил ей в Лондон, Нина все равно надеялась, что снимет трубку и услышит его голос. Но, наверное, все-таки лучше встретиться лицом к лицу, твердо сказала она себе, когда автомобиль повернул на Парк-авеню. А если Бен не придет… Ну что ж, тогда все станет ясно без слов.

Труднее всего ей оказалось заставить себя выйти из автомобиля, отпустить водителя и войти в здание, где находилась квартира Патриции, но Нина напомнила себе, что проделала весь этот путь не для того, чтобы в последний момент повернуть назад.

Дверь в квартиру Патриции была слегка приоткрыта.

Нина заметила это сразу, как только вышла из лифта, и на мгновение у нее похолодело внутри. Конечно, Бен не мог не прийти, ведь он является распорядителем имущества, напомнила она себе. Наверное, он заведет разговор о выполнении всех пунктов завещания, не выказывая своих чувств, и ей придется поступить точно так же. На мгновение Нина усомнилась в правильности своего решения, но тут же вспомнила слова Седрика о том, что иногда надо прислушаться к голосу сердца. Она вздернула подбородок, сняла свою черную соломенную шляпу с широкими полями и взялась за ручку двери.

Бен стоял в галерее и внимательно разглядывал яркое полотно Дерейна, стараясь не прислушиваться к шуму лифта. Но, услышав звук открываемой двери, чего он с нетерпением и тревогой ожидал в течение бесконечных пятнадцати минут, Бен обернулся и увидел Нину, стоявшую у ступеней лестницы.

Их разделяло расстояние в несколько футов сверкающего паркета.

— Добро пожаловать домой, — негромко сказал Бен, делая первый шаг. — Я очень рад, что ты вернулась.

Нина бросилась ему навстречу, и через секунду они сомкнули объятия. У обоих перехватило дыхание, казалось, что они не виделись так давно и должны столько сказать друг другу. Посмотрев в глаза Бену, Нина поняла, что, говоря о доме, Бен не имел в виду квартиру, в которой они сейчас находились.

— Ты замечательно выглядишь. Невозможно поверить, что ты только что пересекла Атлантический океан, — сказал Бен, когда они вновь обрели дар речи. Он бережно взял у нее из рук шляпу, снял с плеча сумку от Шанель и вынул из ушей жемчужные серьги, аккуратно сложив все на нижнюю ступеньку. — Такое впечатление, что ты просто перешла улицу.

— Вот что значит летать на «Конкорде», — ответила Нина. — Яне успела заметить, как оказалась в Нью-Йорке.

— Нина, а почему ты сказала привратнику, чтобы я не звонил тебе в Лондон?

— Я не была уверена, что ты захочешь это сделать, — быстро ответила Нина, внимательно глядя Бену в глаза. — Я до последнего момента сомневалась, что ты решишь прийти сюда… хотя очень надеялась, что ты это сделаешь.

— Все последние дни я смотрел на телефон и вычислял в уме разницу во времени между Нью-Йорком и Лондоном, — признался Бен и наклонился, чтобы поцеловать мочки ее ушей. — Я боялся, что ты не станешь со мной разговаривать, хотя и очень хотел, чтобы этого не случилось.

— Раз мы оба хотели одного и того же, нам надо было обязательно встретиться и все выяснить, — мягко ответила Нина и решила сказать все до конца. — Когда я поняла, что мне необходимо вернуться домой и увидеть тебя — я купила билет на «Конкорд». И не потому, что могу себе позволить такую роскошь, а потому, что люблю тебя, скучала и мне ужасно обидно вспоминать, как закончилась наша последняя встреча, и нам надо решить все раз и навсегда.

Бен мгновенно понял, что Нина дает ему шанс, и если вдруг возьмет неправильный тон в разговоре или скажет неосторожное слово, может потерять ее навсегда. Нине было непросто сделать первый шаг, но она решилась на него в надежде, что Бен пойдет ей навстречу. А хочет ли он, спросил себя Бен и едва не рассмеялся вслух: кого он пытается убедить?

— Я немного ошеломлен, — честно признался Бен. — Но я никогда не имел ничего против самого короткого расстояния между двумя точками и если с этим лучше всего справляется «Конкорд», то я всецело «за». Наверное, мне следовало прилететь к тебе в Лондон, но у меня было слишком много дел. Без тебя мне было очень плохо, — признался Бен, чувствуя, что ему сразу стало легче. — И я понял, что мне не следовало делать столь лицемерные заявления.

— Значит, ты теперь не думаешь, что я собираюсь превратиться в богатую стерву с амбициями? — спросила Нина, глядя Бену прямо в глаза и положив ему руки на плечи.

— Я никогда так не думал, даже тогда, когда был слишком уставшим и говорил первое, что мне приходило в голову, — чистосердечно признался Бен и вновь обнял Нину. — Я не хочу, чтобы ты поступала с фондом так, как тебе не нравится, и не хочу, чтобы ты отказалась от денег Патриции. Для меня не имеет никакого значения, как ты собираешься поступить с ее наследством.

— Чувствую, что перелет все-таки начинает сказываться, — дрожащим голосом сказала Нина. — По-моему, в этой квартире достаточно мест, где можно было бы присесть.

Бен провел Нину в гостиную, и они сели на одну из кушеток, обтянутых шелком. На противоположной стене висел портрет Патриции, которая, казалось, говорила: «Я знаю, что поступила правильно, познакомив вас друг с другом, но вы теперь должны решить сами, как быть дальше».

Бен печально посмотрел на портрет.

— Как ты думаешь, что бы она хотела нам сказать?