Бывшие. Папа на месяц - Юлия Ильская

лишил ее девственности и веры в мужчин. Это конечно все фигня, никакой девственницей она не была, но нервы она мне так вытрепала, что я уже готов потерять веру в женщин.

– У…уходи! – я показываю пальцем по направлению лифта, дабы она поняла всю серьезность моих намерений, – я не..ик..хочу тебя видеть!

– Но милый…тебе так плохо, давай я помогу! – гундит она.

Я собираю всю волю в кулак и встаю прямо.

– Я в порядке! Сам справлюсь, я больше не хочу тебя видеть, Алиса, прости но мы расстались! – почти внятно говорю я.

– Но почему, Димочка, обещаю я буду самой лучшей женой!

Ну началось! Ее глаза наполняются слезами, она твердо решила поистерить, а это надолго.

– Потому что я женат! – вдруг выпаливаю я, – у меня и ребенок имеется!

– Что?! – ее глаза лезут на лоб.

– Да! – гордо говорю я, – вот такой я козел!

– Я тебе не верю, – набычилась Алиса, – ты специально так говоришь…

– Поехали, покажу, – я иду к лифтам, она цокает за мной.

Я снова вызываю такси и называю Ксюхин адрес.

Набираю номер и говорю кодовую фразу:

– Дорогая, еду, – быстро отключаюсь, чтобы сидящая рядом Алиса не услышала, что мне ответила Ксюха. Учитывая, что время второй час ночи, ничего хорошего она мне не ответила.

В пьяных мозгах всплывает мысль, что малой наверное спит и я тихонько стучу в дверь. Дверь сразу же распахивается и показывается разъяренная Ксюха в халате.

Она мигом оценивает ситуацию.

– Скотина, – шипит она, – опять нажрался! У, алкаш, всю жизнь мне испортил! Ребенка жалко, так выгнала бы давно!

Она хватает меня за куртку и втягивает в квартиру.

– Спасибо, девушка, что мужа доставили, – кивает она обалдевшей Алисе и захлопывает дверь.

– Данилов! Ты сдурел?! – орет она на меня шепотом, – ты время видел?!

– Прости, прости, Ксюх, она просто как репей, привязалась, женись, да женись, – я опираюсь о стену, потому что ноги отказываются меня держать.

– Ты что…ты и правда пьян?! Ну капец! – она упирает руки в боки как настоящая жена, – Почему это я должна разгребать твои проблемы? Когда ты уже повзрослеешь Данилов? А если она сюда таскаться за тобой начнет?!

– Ну прости, я не знал как еще от нее отцепится, спасибо что выручила, мне так плохо, Ксюш, дай водички, – я хватаюсь за гудящую голову.

– Иди в гостиную, горе! – бурчит Ксюха.

Я стягиваю ботинки и иду в гостиную, на ходу стаскивая куртку, и падаю на диван. О, как долго я этого ждал! Я сжимаю виски руками пытаясь успокоить боль, но тщетно.

Никогда! Никогда я больше не прикоснусь к алкоголю!

Ксюха приносит мне стакан воды, кидает туда шипучую таблетку.

– Это что? – спрашиваю я.

– Аспирин, вижу же голова болит, – говорит она почти спокойно.

Я выпиваю приятную шипучую жидкость, пока я пью, Ксюша уже положила мне подушку и плед.

– Сейчас легче будет, ложись, – говорит она.

Я обессиленно падаю на диван, она укрывает меня пледом, подтыкает со всех сторон, как мама делала. Хорошая она все-таки, Ксюха.

– Все, спи, алкоголик, – говорит она и выключает свет.

Скрипнула дверь в спальню.

– Ксюш, – вдруг говорю я.

– Что? – настороженно отвечает.

– Я побуду твоим мужем перед бабушкой, целый месяц побуду, честно, – говорю я в порыве благодарности.

– Честно? Не пьяный базар? – спрашивает она.

– Слово мужика…– бормочу я, уже засыпая

– Спасибо, Дим, – доносится до меня сквозь сон.

Глава 6

Дмитрий

– Дядя! Дядя! – просыпаюсь от визга прямо в ухо.

Блин, я че на детской площадке вырубился?! Пытаюсь открыть глаза, свет слепит, вызывает дикую боль. Тошнота подкатывает к горлу, судорожно сглатываю. Кое-как разлепляю веки, сажусь, осматриваюсь.

Я у Ксюхи, и похоже с дикого похмелья.

– Дядя! – опускаю глаза, вижу мелкого, с перемазанной мордахой, широко улыбается, хлопает меня по колену, на джинсах остается грязный липкий след.

Слышу на кухне звяканье посуды, значит Ксюха там.

– Ксюх, – хриплю я, аккуратно, брезгливо убираю маленькую грязную пятерню.

Малой смотрит внимательно, хмурится, нижняя губа оттопыривается и следом раздается такой рев, что моя бедная голова с треском лопнула и размазалась по гостиной, кажется.

– Артем, – Ксюха выскакивает из кухни с половником, замахивается на меня, – ты его обидел?!

– Нет, нет, – кричу я, пытаясь перекричать эту метровую сирену, – я вообще его не трогал! Он сам!

– Только попробуй…– я с испугом и восхищением смотрю какая она разъяренная, настоящая тигрица.

– Ты что…я дурак что ли? – возмущенно говорю я, – я не садист.

Она поднимает малого и он мгновенно успокаивается, всхлипывает жалобно уткнувшись ей в шею.

– Дядя, бобо, – говорит так жалобно.

– Ты че?! – возмущаюсь я, – наговариваешь, не было никакого “бо-бо”!

Он смотрит на меня, нижняя губа опять дрожит, только не это!

– Все-все, – быстро говорю я, – дядя плохой, только не ори.

– Я тебе…– Ксюха грозит мне кулаком.

Мелкий презрительно отворачивается и мне кажется, или я вижу в его взгляде торжество? Да не, не может быть, он же еще шкет совсем, что он там понимает?

– Ксюш, дай водички, – прошу я, – башка болит, сил нет.

– Иди на кухню и попей, мне Артемку покормить надо, – бросает через плечо.

Я с трудом поднимаюсь и бреду следом. Пью долго, жадно, прямо из крана, с наслаждением.

– Ох, – падаю на табуретку, мозги со скрипом начали выдавать воспоминания. Клуб. Алиса. Ксюха. Аспирин. И…я действительно это сказал или мне приснилось?

Смотрю на Ксюху, пытаюсь по ее поведению понять, действительно ли я пообещал, что выручу ее, но она ведет