Мамин сибиряк (СИ) - Резник Юлия

О, да господи! О каких вообще отношениях речь? Максимум что этот громила захочет – разок перепихнуться. Хотя опять же непонятно, зачем ему я. Ясно же, что от баб у типа вроде него и без меня нет отбоя.

В конце концов, может, это вообще не он!

Я решительно дернула дверь на себя и замерла, едва не протаранив носом богатырскую грудь.

– Привет, соседка.

– Добрый вечер, – шарахнулась в сторону, потому что его парфюм ценой в мою месячную зарплату забился в нос, стек по телу вниз и предательски ударил под коленки.

– Ну? Ты готова?

– К чему? – изумилась я.

– К свиданию.

– С вами?

– Ты видишь кого-то еще? – набычился он, переворачивая бейсболку козырьком назад.

– Нет! – ответила я, захлопывая дверь у него перед носом. Все же я не ошиблась. Какое самодовольство! Хорошо, что однажды обжегшись, я на такое уже не велась. Хотя если свидание предполагало еду… Черт. Может, стоило согласиться? – подумала, скосив взгляд на злосчастную гречку. Потом глянула на Геракла, вылизавшего свою миску до блеска, и вздохнула так, будто мне на плечи легла вся тяжесть этого мира.

– Мау!

– Тебе больше нельзя. Ты же не привык к такой пище, – строго заметила я.

– Мау!

– Даже не проси. Я серьезно.

Сделав вид, что не слышу его настырного воя, я открыла окно, схватила халат и пошлепала в ванную смыть с себя усталость. Шум воды поглотил кошачьи вопли. Но расслабиться все равно не получилось. Наспех приняв душ, я кое-как вытерлась и, накинув халат, вернулась в комнату. Кота нигде не было!

– Гера… Кыс-кыс… Гера…

– Если ты ищешь кота, то он здесь, – послышался смутно знакомый голос непонятно откуда.

Что?! Диковато оглядевшись, я, наконец, сообразила, что к чему. Побежала к окну, высунулась по пояс. Как же так? Ну, ведь у меня даже мысли не возникло, что Гера может сбежать! Фиговая из меня вышла мамка. А этот? Вот ведь предатель! Лежит на коленях у развалившегося в садовом кресле соседа и жрет прямо из его рук…

– Не кормите его!

– Кто-то же должен.

Я с жадностью посмотрела на расставленные на столе коробки с пиццей. А тут еще предатель-ветер будто нарочно принес аромат бекона и сырного соуса. В животе противно заурчало.

– Он поел. Ему пока нельзя много мяса. Долгое время кота держали на растительной диете…

– На хера? – ошалело моргнул Олег, обращая сочувствующий взгляд на отощавшего кота. Тот слизал с его пальцев колбаску и жалобно мяукнул. Мол, да, прикинь, братан, как меня мучили эти кожаные. Сосед потрепал усатого за ухом, отчего мышцы на его руке напряглись. Оу…

– Это вы у его хозяев спросите!

– А ты кто?

– Я его лечащий врач. Все, Геракл, хватит жрать!

– Они еще и издеваются над тобой? – цокнул сосед. – Бедолага.

– Мы не издеваемся!

– Геракл? – хмыкнул Олег, поднимая в воздух несчастного кота и даже чуточку его встряхивая.

– Не я придумывала ему кличку!

– Ясно. И часто ты оказываешь ветеринарные услуги на дому?

– Нет! Только в безвыходных ситуациях. Узнав, что Геракл умрет без еды животного происхождения, от него отказались хозяева-веганы, а новых мы ему не нашли.

– Слушай, мы так и будем переговариваться через окно? Как-то это глупо, Люб, не находишь?

– Что же ты предлагаешь? – мой взгляд уже было не оторвать от пиццы. Аромат той подкупал. Я сейчас отдала бы год жизни за кусочек. К черту принципы! Просто позови меня еще раз, и я соглашусь на все. В разумных пределах, конечно же.

– Заходи ко мне.

– Ну, не знаю… – набивала я цену, скатившись кубарем с подоконника.

– Давай… Сразу бы сказала, что тебя надо поломаться.

Глава 4

Вот так неожиданно для себя я стала тарелочницей. И знаете что? Это вообще не стыдно! Еще Робин Гуд топил за равномерное распределение ресурсов. А я что? Я всего лишь слабая оголодавшая женщина, получившая к ним временный доступ. Ну не убудет же от него, если я поем?

– Еще? – странным голосом поинтересовался сосед. – С ананасом?

– Это что еще за извращение – пицца с ананасами? – возмутилась я, пережевывая тесто так, будто пыталась переварить сам факт существования этого блюда.

– Да черт его знает, – хмыкнул Олег. – Девочкам обычно нравится.

– Так ты для меня ее заказал, что ли? – растрогалась я, тем не менее держа в голове тот факт, что мужские стереотипы о женщинах человечество до добра не доводят.

Олег лениво откинулся на спинку кресла.

– Ты еще здесь кого-то видишь? – насмешливо вздернул бровь. Я затрепетала. Пусть он не был красавчиком с этой своей квадратной челюстью и наверняка не раз сломанным носом, но этот его мачо-взгляд… М-м-м.

– Учти, меня ужин ни к чему не обязывает! – на всякий случай предупредила я, испугавшись, что, возможно, я слишком поздно решила прояснить сей момент. Это в моем мире приглашение на пиццу означало просто пиццу. А в его? Что если Олег только и ждет, когда я доем, а стоит последнему кусочку исчезнуть, как он закинет меня на плечо и потащит в пещеру? Я громко сглотнула, поймав его насмешливый взгляд.

– Ты испачкалась кетчупом. Вот тут…

Как под гипнозом я смотрела на потянувшуюся ко мне руку. Олег легко мазнул пальцами по моей щеке, стирая развод, напоследок щелкнув меня по носу. Я затаилась, почувствовав, как по щекам растекается горячий густой румянец. Олег хмыкнул, явно довольный произведенным эффектом. Ну, вот что я за недоразумение такое, а?

– Теперь ты чистенькая. Доедай.

– А ты?

– Пожертвую свою порцию нуждающимся. Тебя что, на пару с Гераклом морили голодом?

– Не так уж много я съела, – буркнула, фокусируясь на последнем куске. Конечно, в глубине души мне хотелось проявить хоть немного принципиальности и отодвинуть от себя тарелку, но голод искушал послать гордость куда подальше. Пицца с беконом! И грибочками, и сырным соусом… М-м-м…

– Ты это делаешь специально!

– Что именно?

– Смущаешь меня и закармливаешь, усыпляя бдительность. Типичное поведение хищника.

– Серьезно? – деланно изумился Олег. – Ну, тебе лучше знать.

– Почему же?

– Потому что из нас двоих ветеринар именно ты. Исходя из логики, в которой я хищник, тебе, очевидно, отводится роль жертвы?

– Держи карман шире! – возмутилась я. – И руки. При себе. Мы просто ужинаем.

– Так я вроде еще ничего и не делал, – усмехнулся Олег. Вот это «вроде еще» меня и настораживало. Я не знала, как себя вести. Как к этому относиться… Я начала встречаться с Женей еще совсем юной. Поэтому слабо понимала, чего от меня ждет сосед, не считывала подтекста. Может, его вовсе не было, а я зря парюсь. Или наоборот. В любом случае, мне казалось не лишним очертить границы дозволенного. Что я и сделала, не оставив между нами двусмысленностей. Но Олег продолжал на меня смотреть так, будто границы его не очень-то волновали. Он лениво потянулся, сжал в руках бутылку с водой и хрипловато спросил:

– Так что, жертва? Готова признать поражение и добить последний кусок?

Ну и сволочь! Он знал, что я не смогу отказаться. Но так же я не могла просто взять и проиграть. Глядя ему в глаза, я ухватила пиццу и сделала самый вызывающий, самый демонстративный укус в своей жизни. Сосед зааплодировал:

– Браво!

– Ой, да заткнись ты.

Я с наслаждением прожевала беконное блаженство и откинулась на спинку, потирая набитый живот. Вытащила из-под локтя брошенные на подлокотники бумажки. Обычный печатный текст не вызвал бы во мне никакой заинтересованности, если бы Олег, завидев стопку в моих руках, не бросился ту отнимать. Взвизгнув, я кубарем скатилась с кресла, сунув в текст свой на беду любопытный нос.

– Анжелика. Двадцать восемь лет. Английский, кулинарные курсы… – продекламировала я, быстро-быстро пробегаясь глазами по написанному. Шурша страницами, взялась за следующий лист. – Марина. Тридцать два года. Синхронный переводчик… Интересно. М-м-м… Это что? Резюме для посольства? Только не говори, что ты мидовец, – ахнула я, мысленно прикидывая, как бы мне поскорее слиться и проклиная себя за проявленную беспечность. Олег, напротив, глухо застонал.