Элен Алекс - Забытая мелодия

— Лиз, перестань доводить меня глупыми разговорами.

Майкл взял с письменного стола какие-то документы и сложил их в свою папку с бумагами.

— Майкл, разговоры о смерти не так уж и глупы. — Лиз протиснулась между Майклом и столом.

Майкл улыбнулся и обнял ее.

— Лиз, — сказал он, — через два дня мы будем на побережье. Ты отдохнешь от города. У нас все будет хорошо. У нас не может быть иначе. Поняла?

Лиз вздохнула и положила голову ему на грудь.

— Хорошо, Майкл, — сказала она, — я не буду больше доводить тебя глупыми разговорами. К тому же откуда ты сейчас можешь знать, как сложится твоя жизнь, если я вдруг умру.

— Лиз! — возмущенно сказал Майкл.

Он отошел от стола и поискал глазами куртку. Она валялась в кресле. Майкл надел куртку и взял со стола свою папку.

Лиз ходила следом за ним.

— Майкл, — сказала она, — мы собирались съездить к моей сестре.

— Лиз, я подъеду туда немного позже. Часа через три.

Лиз надула губы.

— Лиз, — мягко сказал Майкл, — мне надо заехать на студию. Еще мне надо довершить некоторые формальности с новой квартирой и машиной. А еще сегодня съезжаются мои родственники, и их надо где-то разместить. У меня много дел сегодня, а завтра их будет еще больше.

— Ну да, — совсем расстроилась Лиз, — может, тогда не будем жениться?

— Не выдумывай, Лиз.

Майкл взял ее за руку и повел за собой к входной двери.

— И давай будем прощаться. Я подъеду прямо к Каталине, поняла?

— Поняла, — грустно сказала Лиз.

Майкл нежно обнял ее и поцеловал. А потом он открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Он обернулся и улыбнулся Лиз.

Лиз послала ему воздушный поцелуй и закрыла дверь. А потом она прислонилась к двери, за которой скрылся Майкл, и простояла так несколько долгих мгновений.

Я видел в тот день Майкла. Он заходил в музыкальную студию, которая находится напротив Центрального парка. Через этот парк мы с Эдди ходим на занятия по психологии.

Я не хочу говорить о том, сколько лет мы туда ходим, но могу уверенно сказать, что это нам здорово помогает. Только не подумайте, что мы какие-нибудь там уроды, нет, мы обычные люди.

Просто мы очень не уверены в себе. И чтобы убедиться в том, что мы такие же молодцы, как и все остальные, нам и приходится посещать эти курсы.

И на этих курсах нас в этом очень здорово убеждают. После занятий мы выходим бодрые, уверенные в себе и полные великих начинаний. Нам хочется осветить все небо звездами, написать хорошую музыку и одарить наших женщин цветами.

К концу недели эти желания потихоньку меркнут на тусклом небосводе наших возможностей. И нам приходится опять плестись на наши курсы.

Видимо, эта планета плохо приспособлена для жизни на ней таких слабых людей, как мы с Эдди и нам подобные. И поэтому, специально для нас, большие профессора по психоанализу и самовнушению и создали эти курсы.

А я думаю, что в мире, на самом деле, полно таких людей, как мы. Ведь не для всех же и не каждый день на этом свете радостно сияет солнце, цветут цветы и дует легкий бриз.

И когда я проходил в тот день мимо музыкальной студии, из ее окон лилась просто божественная музыка. А надо сказать, что я частенько проходил как раз под окнами этой студии.

И когда из окон этой студии была слышна музыка, я знал, что эту музыку написал Майкл. И написал он ее потому, что в его жизни была Лиз.

И Лиз мы видели в тот день тоже. Мы с Эдди и не думали, что на нас свалится такое счастье.

Лиз довольно часто приходила в большое здание рядом с оперой. В этом здании на последнем этаже жила многодетная сестра Лиз. Муниципалитет предоставил ей эту квартиру как многодетной матери, и поэтому ее муж теперь мог запросто нигде не работать. Сестре Лиз было нелегко справляться с оравой своих детей, и Лиз всячески ей помогала.

И в тот день Лиз прошла мимо нас с Эдди в ослепительном белом платье. А следом за ней шел носильщик из супермаркета и тащил несколько огромных пакетов с продуктами.

Лиз, наверное, решила обеспечить свою многодетную сестру питанием недели на две и уехать в свой медовый месяц спокойной за ее благополучие.

И произошло в этот день чудо. Лиз прошла мимо нас с Эдди.

А мы остановились как вкопанные и раскрыли рты от счастья. Вот такие мы дураки, видите, как мы плохо справляемся с необычными ситуациями. Нас так и обдало духами Лиз, у нас даже головы закружились.

А Лиз уже прошла мимо, но вдруг она замедлила шаги, обернулась, посмотрела на нас и улыбнулась. У меня до сих пор перехватывает дух, когда я вспоминаю об этом.

Я пришел в себя, когда Лиз уже поднималась по ступенькам своего большого здания.

Ее белое платье мягкими волнами обволакивало ее божественные ноги, длинные каштановые волосы были слегка растрепаны легким ветром. И вся она была ослепительна и прозрачна, как самая несбывшаяся мечта.

И весьма глупо и приземленно смотрелся на ее фоне носильщик из супермаркета со своими огромными пакетами, полными продуктов.

— Ты видел, как она мне улыбнулась? — вдруг сказал дурак Эдди.

Я чуть собственным языком не подавился. Это же надо было додуматься до такой наглости.

А надо сказать, что наш Эдди худ, как щепка, а я, напротив, толстый, как арбуз. Так что кого из нас Лиз заметила первым, совсем нетрудно догадаться.

— Ты что это себе позволяешь? — немедленно набросился я на Эдди.

Но вы бы только видели, как он был горд и высокомерен, он сложил руки на груди, притоптывал ногой и насвистывал что-то веселенькое. Воображаемое счастье так и распирало его, и мне очень нелегко было в тот момент в чем-то его убедить.

Так что мы еще очень долго стояли с Эдди посреди улицы и махали руками, пытаясь втолковать друг другу, кому же из нас все-таки улыбнулась Лиз, а кого она даже и не заметила.

А Лиз тем временем уже давно скрылась за стеклянными дверьми большого здания.

Носильщик еле-еле протащил пакеты в лифт. Лиз всегда любила навешивать на себя проблемы ближних. Чувствовать, что ты кому-то облегчаешь жизнь, это уже в какой-то степени счастье.

Сестра Лиз Каталина открыла входную дверь своей квартиры и сделала большие глаза, увидев Лиз, носильщика и огромные пакеты.

— Лиз! — закричала она. — У меня в холодильник даже половина этого добра не войдет!

— Придется съесть все сразу, — пожала плечами Лиз.

— Ну уж нет, — сказала сестра.

Носильщик занес пакеты в квартиру и, получив от Лиз чаевые, скоренько убрался восвояси.

В коридор высыпали дети. Они похватали из пакетов, кто что увидел, и, шурша конфетными обертками и целлофаном от печений, бросились обратно к своим компьютерам.