Вместе и навсегда - Майя Блейк

щеки горят от гнева, а не от смущения. Он не имел права так презрительно смотреть на нее.

— Вы пришли сюда только для того, чтобы оскорбить меня, ваше высочество? — Она вложила в свой голос столько неприязни, сколько могла.

Уголок его рта снова дернулся, но на этот раз улыбки не было видно.

— Ты достаточно долго была в составе королевских придворных, чтобы знать, что ничего не происходит здесь случайно.

— И что именно означает ваше появление здесь?

На мгновение он задумался. Обдумывал ли он то, что собирался сказать, или… не хотел этого говорить? Но затем его взгляд прояснился.

— Для ясности я должен сказать, что я тот, кто просил о встрече, — заявил он.

Она вздрогнула, тревога охватила ее.

— Хорошо. С какой целью?

Ей не нравилось, что ее голос слегка дрожал, что все, что он собирался сказать, казалось очень важным.

— Ты была доверенным лицом королевы, что, как я предполагаю, означает, что ты можешь сохранять некоторую осторожность.

Она вскочила.

— Я не понимаю, почему вы оскорбляете меня, даже в намеках! Так вы обращаетесь с женщинами, которые не падают к вашим ногам?

Его глаза чуть расширились, а губы снова шевельнулись в напряженной улыбке, снова заставив ее перевести взгляд на нижнюю губу, которая казалась слишком пухлой. Слишком чувственной для мужчины. Она яростно возмутилась тем, что эта мысль немедленно вызывала в ее голове видения, что она могла бы сделать с этими губами.

— Я просто пытаюсь установить причину твоего назначения во дворце.

— Давайте покончим с этим, пожалуйста. И прежде чем вы что-нибудь скажете, я никогда не чувствовала желания присоединиться к дворцовым сплетникам.

Он кивнул:

— Хорошо. В твоих же интересах этого не делать.

— Почему?

— Потому что твоя следующая роль будет немного сложнее, чем сидеть и обсуждать неделю моды в Париже и пить чай.

— Я избавлю вас от хлопот, ваше высочество, — тут же сказала она. — Я не хочу никакой новой роли. Мои сумки упакованы, и я уезжаю сегодня днем…

— Сумки можно распаковать, — заявил он.

Анаис глубоко вздохнула, надеясь, что приток кислорода прояснит ее голову и рассеет жуткое ощущение, будто она больше не контролирует свою жизнь.

Джавид приблизился к ней медленной, вялой походкой, как будто либо располагал всем временем мира, либо не хотел ее спугнуть. Но с каждым шагом она чувствовала, как испаряется ее спокойствие. Когда он остановился в нескольких шагах от нее, сунув руки в карманы, ее горло судорожно сжалось.

— Официальное объявление будет сделано утром, но я здесь для того, чтобы сообщить тебе, что ты была повышена от организатора послеобеденного чая до должности королевы Рияла.

На мгновение она пожалела, что не вскочила и тут же не убежала.

Она покачала головой. Он этого не говорил. Это было невозможно.

— Очень возможно, — пробормотал он, и она поняла, что произнесла эти последние слова вслух.

— Я не могу быть королевой.

— Боюсь, это уже решено. Ты испугана?

— Я не могу быть королевой, — снова заявила она, на этот раз решительнее.

Он поднял подбородок, его лицо приняло неумолимое царственное выражение, которое не оставило у нее никаких сомнений в том, что он представитель королевской династии. Джавид аль-Джукрат, возможно, провел большую часть своей взрослой жизни в западном мире, но в нем текла кровь арабских воинов.

— Совет собрался неделю назад. Решение принято.

— Тогда надо принять другое решение!

Резкость ее голоса заставила его напрячься, и все следы веселья исчезли с его лица.

— Кажется, ты думаешь, что у тебя есть выбор.

В его голосе слышался холод.

— Это не лотерея, в которой можно выбрать другого победителя, если предыдущий не подходит или недоступен. Ты единственное имя в списке.

Отвернувшись, она направилась в свою спальню, не обращая внимания на свои трясущиеся ноги, схватила сумочку, затем обернулась и замерла, ахнув, когда он вошел в комнату вслед за ней.

Его взгляд переходил с ее лица на ее сумку и обратно.

— Кажется, ты все еще думаешь, что куда-то едешь, — протянул он.

— В этом преимущество жизни в двадцать первом веке, ваше высочество. Я свободна делать все, что захочу. Скажите совету найти кого-нибудь другого на роль королевы. Меня не интересует эта работа.

Почему-то эти слова вызвали у него мрачную улыбку.

— Кажется, вокруг нас происходит так много событий. Но, к несчастью для нас с тобой, это к нам не относится.

Серьезный тон потряс Анаис. Собрав последние остатки самообладания, она направилась к нему.

Он оставался неподвижным; руки крепко засунуты в карманы.

— Буду признательна, если вы дадите мне пройти, ваше высочество.

Он удивленно распахнул глаза.

— По крайней мере, не будет скучно, — протянул он.

Анаис остановилась в нескольких шагах от него, и ей пришла в голову мысль.

— Почему вы здесь, чтобы сообщить новости, а не члены совета? Я знаю, что Аднан был вашим двоюродным братом, но…

— Но что? — спросил он лаконично.

— Похороны окончены. Разве вы не должны вернуться туда, откуда приехали?

Его ноздри раздулись, как будто она затронула щекотливую тему.

— Мое присутствие здесь необходимо. Некоторые могут сказать, что это крайне необходимо.

Это жуткое чувство тревоги вернулось, сильнее, чем раньше. Она почувствовала, как ее пальцы еще крепче сжали лямки сумки.

— Если совет выбрал королеву, значит, они должны были выбрать и короля?

Предчувствие пронзило ее, сердце забилось быстрее, когда она посмотрела ему в лицо.

Он не ответил, а просто продолжал смотреть ей в глаза.

— Ваше высочество?

— Джавид, — пробормотал он низким, глубоким голосом. — Когда мы будем одни, ты можешь звать меня Джавид.

Необычные ощущения парализовали ее тело.

— Зачем нам оставаться наедине?

— Потому что, как ты догадалась, совет выбрал нового правителя Рияла.

Она почувствовала, как кровь моментально отхлынула от ее лица, слишком много мыслей и чувств взметнулись в ее голове в тот момент, когда она прочла в его лице правду. Ту, которую не хотела знать.

— Позволь мне избавить тебя от ожидания, ладно? Через десять дней я взойду на трон Рияла в качестве нового короля. Вскоре после этого вы, мисс Дюпон, станете моей королевой.

Джавид сказал себе, что его не оскорбил отказ, последовавший за ее потрясением. Она покачала головой, ее губы шевельнулись, и она попятилась от него.

— Нет.

Он стиснул зубы, встревоженный и чрезвычайно раздраженный ее реакцией. Это было то же пренебрежительное отношение, которое она проявила к нему, когда они впервые встретились несколько месяцев назад после его прибытия в Риял.

Едва они были представлены друг другу, как она посмотрела сквозь него, как будто его не существовало, а затем весь вечер во время торжественного