Марианна Лесли - Хозяйка Эллиот-мэнора

Виктория замерла, заметив вдруг вспыхнувший в его глазах огонек страсти. Это длилось всего лишь секунду, и в следующий миг в них уже не было ничего, кроме вежливого интереса. Может, ничего и не было, а ей просто показалось? Может, она просто очень хотела увидеть в этих бездонных черных колодцах всполохи желания и выдала желаемое за действительное?

– По правде сказать, – призналась она, – я придумала все это из чисто эгоистических соображений. Какая-то часть меня, романтическая часть, хочет, чтобы Эллиот-мэнор всегда оставался моим домом, чтобы я могла здесь жить и передать его по наследству своим детям. Практическая же сторона моей натуры требует, чтобы дом приносил пользу, чтобы не пустовал, не превращался в памятник. Превратить дом в гостиницу показалось мне идеальным решением, удовлетворяющим все мои желания. Открыв гостиницу, я смогу жить здесь, заниматься интересным и нужным делом и получать удовольствие. – Она замолчала.

Выражение черных глаз Фреда больше не оставляло сомнений. Значит, ей не показалось. В них действительно горело желание, и оно смутило ее.

– Вы настоящая женщина, Виктория Эллиот. Истинная леди: романтичная и в то же время практичная. Вы знаете, как не только сохранить этот дом, но и вдохнуть в него новую жизнь.

– Эллиот-мэнор заслуживает любви и бережного отношения. У него добрая, светлая душа. Мне бы хотелось, чтобы не только члены семьи, но и другие люди могли приезжать сюда, жить здесь, отдыхать, дышать морским воздухом и любоваться окружающей красотой.

Фред коротко усмехнулся, стараясь справиться с чувственным желанием, с каждым мгновением, с каждым ее словом охватывающим его все сильнее.

– Мне выпало огромное счастье пожить в Эллиот-мэноре сейчас, когда он еще не открыт для всех желающих поселиться здесь. Боюсь, что после завершения реконструкции и открытия гостиницы он станет мне не по карману.

Виктория нахмурилась, приняв всерьез его шутливое замечание.

– Я не собираюсь взвинчивать цену. Хотя, к сожалению, ремонт дома, его содержание, страховка и прочие расходы волей-неволей диктуют довольно высокие цены. Поэтому проживание здесь будет обходиться недешево и это смогут позволить себе лишь люди состоятельные. Но я вынуждена пойти на этот компромисс, чтобы довести до конца то, что задумала. – Она недоуменно взглянула на него. – Но что вы имели в виду, когда сказали, что вам это будет не по карману? Вы ведь из рода Капдевила.

– Я не занимаюсь семейным бизнесом. – Фред улыбнулся и поспешил перевести разговор в другое русло. – Кстати, я еще не спросил, сколько вы возьмете с меня за проживание.

– Нисколько. До открытия гостиницы еще далеко. Считайте себя моим гостем.

– Вы очень добры и великодушны, Тори. – И слишком доверчива, подумал он. А если бы на его месте оказался какой-нибудь бесчестный негодяй? Да и сам он, чем он лучше? Воспользовавшись ее доверчивостью, обманом проник в дом, преследуя свои собственные цели. – Спасибо, – пробормотал он, злясь на себя за эти мысли. За то, что приходится делать то, что он делает, и за то, что раскис так некстати.

– Не за что. Живите, сколько потребуется, чтобы поправить здоровье.

Повисла напряженная пауза, которая красноречивее слов говорила о той буре эмоций, которая захватила их обоих. Наконец он прервал напряженное молчание.

– Задача, которую вы поставили перед собой, не из легких.

Виктория чувствовала себя совершенно выбитой из колеи. Возбужденная и взволнованная, она не знала, как совладать с этим наплывом чувств, пробуждаемых этим мужчиной. Словно приливная волна, они надвигались все ближе, все неотвратимее, грозя затопить ее. Она судорожно сглотнула.

– Я уверена, что справлюсь. Для этого у меня есть все: средства, знания и огромное желание. Обещайте, что приедете посмотреть на дом по окончании реконструкции. Если не в качестве постояльца, то как мой гость.

Фред чувствовал, что ее тоже тянет к нему, понимал ее состояние. Он был достаточно опытен и знал, что стоит приложить немного усилий – и она с готовностью придет в его объятия. Эта мысль словно назойливая муха не давала ему покоя, сверлила мозг.

Он отогнал ее и постарался взять себя в руки. С первого взгляда он понял, что Виктория не такая, как многие известные ему женщины. Она добрая, открытая и отзывчивая. Она не заслуживает того, чтобы к ней относились легкомысленно, как к объекту приятной, но короткой связи. Возможно, у нее мало опыта в любовных делах, поэтому она такая доверчивая и непосредственная. Он не имеет права воспользоваться ее доверчивостью и вторгаться в ее безмятежную жизнь.

Он чертыхнулся про себя. Со стороны все казалось таким простым: суметь остановиться в доме и сделать то, что он должен сделать. Но на деле все оказалось гораздо сложнее. Бороться с собой и своими желаниями нелегко.

– Уже поздно, – сказал он, нарушая молчание. – Пожалуй, пора спать. Спасибо за ужин.

Виктория открыла было рот, чтобы попросить его посидеть с ней еще немного, но вовремя прикусила язык. Что это с ней? Они ведь знакомы всего несколько часов. Что он о ней подумает?

Конечно, в свои двадцать семь она не была совсем уж невинной овечкой и имела некоторый опыт в сердечных делах, но еще никогда и ни к кому ее так не тянуло. Такое сильное влечение она испытывала впервые. А ведь Фред не заигрывал с ней, не пытался увлечь, но один только его взгляд красноречивее слов говорил о его желании.

Помимо воли она перевела взгляд на твердые и решительные губы Фреда и поймала себя на мысли, что целуется он наверняка божественно.

– Я поднимусь с вами, чтобы убедиться, что вы хорошо устроились и что у вас есть все необходимое.

Фред отвел глаза, пытаясь унять дрожь желания. Совершенно не к месту у него разыгралось воображение: вот они, изнемогающие от страсти, вбегают в спальню, срывают друг с друга одежду. Падают на кровать… В ушах зашумело, кровь прилила к голове и застучала в висках.

Он вскочил так резко, что чуть не перевернул стол. Посуда, стоящая на столе, загремела. Пустой бокал перевернулся и упал набок, но, к счастью, не разбился. Эти звуки привели его в чувство и немного разрядили ту напряженную чувственную атмосферу, которая установилась между ними.

– Нет, не нужно меня провожать, – отрывисто бросил он и заметил, как на ее лице мелькнула тень разочарования. – Я сам найду дорогу, и у меня есть все необходимое, благодарю вас.

Виктория встала и, обойдя стол, подошла, чтобы забрать его посуду.

– Я сам уберу, – поспешно проговорил он и потянулся к своей тарелке. Их руки соприкоснулись, и в ту же секунду острое желание пронзило Викторию, заставив ее позабыть обо всем на свете.