Шеннон Уэверли - Неожиданный поворот

— Мой муж в этом самолете! Пустите же! — услышала она свой отчаянный голос.

— Успокойтесь, мисс, успокойтесь! — повторял мужчина. Джилл почувствовала удерживавшие ее сильные руки охранника и только тут поняла, что она с ним дерется. — Я работаю здесь тридцать лет. Бывали катастрофы и похуже, а пассажиры уходили на своих ногах. Ага! Видите? Что я вам говорил?

Джилл прекратила сопротивление и взглянула в ту сторону, куда устремился взор охранника. Действительно, к средней — запасной — двери самолета уже приставили аварийные трапы, по ним служащие аэродрома поспешно спускали людей и отводили в сторону.

Другие — в серой форме — поливали фюзеляж пенящейся жидкостью. Во избежание пожара, догадалась Джилл. Затаив дыхание, она не спускала глаз с трапа, мысленно умоляя мужа поторопиться. Но тот все не появлялся, и тревога с новой силой овладела Джилл.

Промчалась вторая машина, на сей раз это была карета «Скорой помощи». За ней последовала третья, и Джилл сердито посмотрела на охранника, уверенная в том, что он ввел ее в заблуждение.

Вскоре вокруг потерпевшего аварию самолета засуетилась целая толпа служащих аэродрома. Несмотря на большое расстояние, до толпившихся у окна людей долетали их взволнованные голоса. А Эйдена все не было и не было.

Открыли второй запасный выход, из которого начали выносить людей на носилках. Тут подоспела машина из ближайшей больницы и несколько полицейских пикапов. Впившись глазами в толпу на аэродроме, Джилл пыталась разыскать в ней Эйдена. Но тщетно. Ей начало казаться, что вселенная вокруг нее рушится.

Наконец-то! Вот появился и Эйден, безусловно одним из последних пассажиров. Джилл смогла лишь разглядеть, что он прихрамывает. Но что из того — он, слава тебе Господи, идет на собственных ногах и держится довольно прямо. От пережитого волнения Джилл охватил озноб.

— Прошу вашего внимания, господа! — услышала она над собой женский голос. Молодая дама с внешностью секретарши стояла у запертого теперь выхода на взлетное поле. — К сведению находящихся здесь друзей и родственников пассажиров с только что… только что возвратившегося в аэропорт самолета. Их всех, независимо от того, получили они травму или нет, отправляют в больницу Святого Луки, здесь, в Веллингтоне. Не пытайтесь сейчас войти с ними в контакт или сесть вместе в машину. Это лишь затормозит все дело. Отправляйтесь прямо в больницу Святого Луки, в отделение неотложной помощи. Там вы сможете с ними увидеться.

Едва дослушав последние слова, Джилл вытащила из сумочки ключи от машины и бросилась к дверям.

Внезапное появление тридцати пациентов повергло в хаос неотложку больницы Святого Луки. Джилл пришлось чуть ли не час мерить шагами приемное отделение, прежде чем дошла ее очередь получить справку о состоянии мужа. Больных исследуют, сообщили ей. Кабинеты, где это происходит, могут вместить только родственников тяжело пострадавших. Ну что ж, какая-никакая, но это все же была информация.

За время ожидания Джилл успела позвонить домой, миссис О'Брайен, и на фирму, где работает Эйден, — сообщить, что деловой встрече в Нью-Йорке не суждено состояться. Глава компании, с которым говорила Джилл, попросил ее держать их в курсе дальнейших событий.

Наконец шустрая санитарка проводила Джилл в палату, где находились четверо пациентов, один врач и чересчур юная сестра, готовая вот-вот расплакаться. На одной из коек Джилл обнаружила Эйдена, лежавшего с закрытыми глазами, и бросилась к нему.

Вместо роскошного костюма на нем был синий больничный халат, едва доходивший до колен. В ярком свете ламп Эйден казался таким беспомощным, что Джилл невольно почувствовала острую жалость и быстро склонилась к нему.

— Не дотрагивайтесь до правой руки, — услышала она голос врача, сидевшего у соседней постели. — У него перелом.

Только сейчас Джилл заметила, что лицо и руки Эйдена покрыты глубокими порезами и начинающими багроветь синяками.

— Эйден, тебе больно? — с искренним состраданием спросила Джилл. Он повернулся в ее сторону, но его глаза, обычно полные мысли и энергии, показались ей остекленевшими. — Эйден? — неуверенно повторила она.

— Здравствуйте. Я доктор Костас, — представился приблизившийся врач. — Ваш муж счастливчик. Отделался ушибами и порезами, да переломом руки, хотя по его страшному виду этого не скажешь. Но мы, естественно, еще проверим правильность диагноза с помощью рентгена.

— А как же… как же нога? В аэропорту я заметила, что он хромает.

— Да, левое колено распухло. Но раз он шел без посторонней помощи, значит, это, по всей вероятности, растяжение. Не беспокойтесь, рентген устранит все сомнения.

В этот миг словно по волшебству распахнулись двери, и двое санитаров поинтересовались, нет ли в палате кандидатов на рентгеновский снимок.

Врач стал записывать что-то в историю болезни Эйдена, а Джилл осторожно дотронулась до головы мужа. Он посмотрел на нее отсутствующим взглядом, а затем так же бессмысленно обвел глазами комнату.

— Доктор! Он в порядке?

— Полагаю, что да. Сотрясения мозга у него, по-моему, нет, хотя последнее слово принадлежит невропатологу. Мне кажется, он находится в состоянии шока. Это вполне естественно после такой переделки.

Шок? Эйден? Эти два слова, казалось, исключают одно другое.

— Ему нужен покой, — продолжал врач. — Уверен, через несколько часов он уже будет больше походить на себя. А вы не желаете вместе с ним отправиться в рентгеновский кабинет?

О да! И Джилл вслед за санитарами, везшими Эйдена в инвалидном кресле, пошла в другой конец здания.

Потребовалось несколько часов, чтобы в неотложке воцарилось некоторое спокойствие, и теперь Джилл смогла снова поговорить с доктором Костасом. Разглядывая снимок сломанной руки, теперь уже уложенной в гипс, Джилл поинтересовалась, сколько времени займет выздоровление Эйдена.

— Полное выздоровление? Полагаю, восемь-десять недель. Кстати, какой рукой он пишет?

— Правой. — Джилл нахмурилась, поняв потаенный смысл вопроса. И то, что на пороге развода судьбе было угодно сыграть с ними злую шутку.

— А чем занимается ваш муж?

— Менеджментом. В основном сидит за письменным столом.

— Никогда бы не подумал. Такое могучее телосложение. Его счастье, что он не каменщик и не плотник. Сможет вернуться к работе через неделю-другую.

— Отлично. — Джилл искоса взглянула на мужа. Он лежал с закрытыми глазами, непривычно покорный и тихий.

— Сейчас мы подержим его несколько дней у себя. Так требует авиакомпания, опасающаяся, как бы ей не пришлось нести ответственность за возможные осложнения.