Патриция Хорст - Время выбирать

— Может быть, я просто больше прилагаю усилий для того, чтобы у окружающих сложилось обо мне хорошее мнение. — Роберт стоял, прислонившись к стене. — Или же просто умею сдерживать себя. Сколько ты дома: час или два? А уже успела поругаться с соседкой. Что было бы, если б я не пришел вовремя? Джудит, тебе пришлось бы завтра просить у нее прощения.

И это говорит он! Бедняжка не могла поверить своим ушам. Жюли Моне была известной старой занудой. Она редко удосуживалась досконально узнать что-то, прежде чем делать неопровержимые выводы. Но он сам… Как он мог так обижать ее!

— Роберт Гордон, — Джудит резко повернулась к нему, — думаешь, что, получив диплом врача, ты сразу стал похож на интеллигента? Нет. Знай, ты — высокомерный, напыщенный индюк!

2

— Ты обо мне часто вспоминала, Джудит? — спросил неожиданно Роберт.

— Мне было не до того, — произнесла она ровным тоном. — Если не будешь совать свой нос в мои дела, то вообще забуду. Говори, что тебе нужно, затем, пожалуйста, уходи.

Он был уверен, что сможет вполне равнодушно снова увидеть Джудит. И надеялся также, что годы сгладят трения, существовавшие между этой умной красивой женщиной и ее семьей. Ему, в сущности, мало что было известно о том, что творилось в стенах этого дома. Да он и не придавал этому особого значения. Но вот Джудит здесь. Такая же гордая и еще более прекрасная, чем была раньше. Хотя по-прежнему вспыльчива. Но это ему даже нравится. Начав с нищеты, она неплохо устроилась в этой жизни, так что вполне заслуживает уважения.

Бледная девочка теперь превратилась в великолепную женщину. Гадкий утенок стал прекрасным лебедем. Она, с темными прямыми волосами, нежно обрамлявшими ее строгое лицо, с большими карими глазами, напоминала одухотворенную духовными исканиями героиню из русской драмы.

Неудивительно, что Жюли Моне была готова взорваться от ярости: Джудит Брайтон стала слишком красивым цветочком для этих мест. Ее не могли оставить без внимания, а раз не имели возможности открыто восхищаться, то выражали свое неравнодушие в форме оскорбления.

— Что ж, если я высокомерный и заносчивый, то ты по-прежнему невыносима, — заметил Роберт, ясно отдавая себе отчет в том, что думает одно, а говорит совершенно другое. И его ремарка вот-вот вызовет очередную вспышку гнева. Но ему именно этого и хотелось добиться, и он продолжил: — Очень жаль, что мое звание врача вызывает у тебя лишь чувство раздражения. Но я приложил к этому определенные усилия. И теперь имею право считать себя врачом, так же как и ты считаешь себя матерью.

— А у тебя, оказывается, плохая память, — к его большому удивлению, произнесла Джудит довольно спокойным голосом. — Вот я приехала домой, и что же вижу? Не успела зайти на порог, как вы все хором твердите мне, чтобы я не распаковывала вещи.

— Ну вот, ты опять кипятишься, — совершенно не к месту произнес Роберт заранее заготовленную фразу. — Спокойней, Джудит, держи себя в руках. Ты ассоциируешься с проблемами.

— Во-первых, я и так спокойна. Во-вторых, вы все ведете себя довольно странно, как будто каждому из вас я нанесла личную обиду. — Джудит беззащитно стояла возле стола. Она была совсем не похожа на ту вздорную девчонку, какой ее давно привыкли видеть. Уголки ее губ чуть опустились и подрагивали, и, если бы она не умела владеть своими роскошными глазами, по ее щекам хлынули бы потоки слез. Да, чему-чему, но умению руководить своими эмоциями жизнь обучала ее долго и настойчиво.

Подавив в себе нахлынувшее желание заключить в объятия ту, которую только что так глупо обижал, Роберт подальше от искушения засунул руки в карманы.

— Да, но ты продолжаешь на всех злиться. Послушай дружеского совета: учись уступать и прислушиваться к советам других. И я готов поспорить с тобой на пару пирожков, что к тебе будут относиться здесь совсем по-другому.

— Это все, что ты хотел мне сказать?

— Нет, пирожки — это просто бонус за твое хорошее поведение. А… помнишь то лето?

Она сейчас была одета в строгую дорогую одежду. Ее золотые серьги и браслет с драгоценными камнями бросали благородный отсвет в полумраке кухни. Но Роберт заметил, что она не носила обручального кольца. В ней вообще не было ничего, что могло бы свидетельствовать о ее замужнем статусе.

— Я удивлена, что ты сам все еще помнишь это, — пожала плечами Джудит.

Да, он не забыл. Все эти годы, хотя и не слишком часто, он вспоминал их последние летние встречи. Однако сейчас, когда Джудит стояла рядом с ним, такая беззащитная и такая желанная, Роберт чувствовал, что перенесся на одиннадцать лет назад. И пусть за окном вовсю лежал снег, а в кухне изо всех щелей дул с улицы промозглый ветер, ему казалось, что нет зимы, а теплый июньский ветерок снова ласкает его загорелую кожу.

— Я ничего не забыл, Джудит.

Она отвернулась и подошла к окну.

— А мне бы хотелось многое выкинуть из памяти… Я была тогда слишком молодой, чтобы…

— Смешно, но я ведь тебе тогда поверил.

— Послушай, ты, — ее голос дрогнул, — ты оказался такой сволочью! Сначала соблазнил, а потом сказал, что устал от меня. И что мне оставалось делать? Сидеть и ждать, пока ты начнешь оскорблять меня перед своей новой девчонкой?

— Либо меня память подводит, либо ты, дорогая, что-то путаешь.

— Ее звали, — Джудит едва выдавила эти слова, — ее звали Жасмин. Я сама видела, как она висла на твоей шее. Обнимала тебя ногами, когда ты сидел на мотоцикле…

Она еще долго перечисляла, что делала эта Жасмин. Как он только не рассмеялся — одному Богу известно. А Роберту следовало бы проявить свои истинные чувства.

— О, Джудит, я узнаю твой характер.

Да, такое не забывается. Конечно, он в полной мере проявил свою бессердечность и должен был поступить благоразумнее, узнав, что ей всего лишь семнадцать лет, а не двадцать, как она утверждала. К тому же ему не следовало сначала обещать ей слишком многое, а потом не давать ничего.

— Мне жаль, я поступил безрассудно.

— А мне нет, — сказала она прямо. — Я увидела твое настоящее лицо. Спасибо, Роберт, ты дал мне возможность начать жизнь по-новому.

— Да?

Она отвернулась и подошла к плите. Румянец гнева или стыда вспыхнул на ее щеках.

— Того прошлого для меня больше нет. Я быстро повзрослела, просто раньше слишком заблуждалась, полагая, что нас хватит на то, чтобы создать семью.

— Поэтому-то ты и уехала, чтобы встретить мужчину своей мечты и свить свое семейное гнездышко?

— Что ж, моя мечта сбылась. А твоя?

— Я еще пока не женат, если тебе это так интересно.

— Отчего же? Ты, наверное, еще не повстречал достойную девушку, которая могла бы стать твоей избранницей.