Мой кошмарный принц (СИ) - Волконская Оксана

— Ничего со мной не случится, — серьезно пообещал он, убирая поцелуями слезы с ее щек, и уже более шутливо добавил. — Так легко тебе от меня не отделаться, не надейся даже.

— Ну с этими иллюзиями я еще вчера распрощалась, — фыркнула Ася. В этот момент она почему-то напомнила ему хитрого лисенка, маленького, беззащитного, но хорохорящегося. Она вообще в последнее время стало гораздо мягче, воздушнее, счастливее. И Стас радостно впитывал все эти перемены, теша себя надеждой, что она меняется ради него и ради себя в первую очередь. Он понимал, насколько сложно и важно ей было вернуть свой, родной цвет волос, и радовался как ребенок, когда это все-таки случилось. Парень хотел, чтобы она понимала: он будет с ней, какие бы тараканы в ее голове не танцевали ламбаду. Просто потому что эти тараканчики ее. А она сама — его. Родная, любимая феечка.

— Знаешь, — вдруг задумчиво заметила Ася, посмотрев на него ясными глазами, — о чем впервые подумала, когда тебя увидела?

— Что я красив, как Аполлон? — пошутил Стас, схлопотал несильный уда кулачков и рассмеялся.

— Я подумала о том, что ты выглядишь, как принц, — серьезно заметила Ася и, прежде, чем парень успел растаять, жестоко добавила. — а по факту ты конь… Кудрявый.

— Ну спасибо, милая, — притворно обиделся Белозеров. — Ладно хоть не мул.

— Ну….упрямство в тебе от тысячи мулов, наверное, — захлопала глазками Ася. — Но я это вообще к чему… Так вот, конь каким-то образом умудрился трансформироваться в принца. Моего принца. Или мне просто и коня достаточно? Не знаю….

Она вроде и рассуждала полушутливо-полусерьезно. Но почему-то от этих рассуждений сердце летело вскачь, как бешеное. Если уж он был и конем, то сегодня явно приобрел крылья и стал Пегасом. Ну той самой лошадкой, на которой поэты гоняли за водкой. А поэтизм — это заразительно. Иначе откуда в нем такая нежность к его персональной феечке?

— Я тебя люблю, — стиснув ее так, что даже ребра затрещали, прошептал он. И, прежде чем успел ее поцеловать, услышал где-то на выдохе еле слышное:

— И я тебя…

Эпилог

год спустя

Открытие театрального сезона — это всегда волнительно. Первые спектакли, первые премьеры, а до них — изнурительные, измучивающие, высасывающие из артистов все соки и силы репетиции. Последнюю неделю Стас приходил домой глубоко за полночь, бледный, уставший и мечтал лишь об одном — доползти до кровати и выспаться. Ася не обижалась. Она знала, насколько важен для него этот спектакль. Знала и то, что работать наполовину он не умел, выкладывался без остатка, забив на все и вся.

И вот он, этот день настал. Предпоказ. Для избранных гостей и самых близких. И она здесь совершенно по доброй воли, в этот раз без всяких принуждений со стороны Никиты. Просто потому что не могла иначе.

— Волнуешься за него? — поинтересовалась Власта, теребя в руках небольшой клатч, а затем и подол красивой шифоновой юбки. Марк, сидевший рядом, по возможности отвлекал эту егозу, но выходило у него это не очень удачно.

— Нет, — не моргнув глазом, отчасти солгала Ася. — Он справится. Он талантливый.

Отчасти — это потому что она действительно ни на мгновенье не сомневалась, что Белозеров талантливый и он обязательно справится. Со всем. А насчет волнения… С ним было сложно совладать. Ася переживала так, словно на сцену должна была выйти она, а не ее муж.

Да, вот уже несколько месяцев, как вредный и неугомонный сосед умудрился-таки затащить ее в загс. Нельзя сказать, что бывшая госпожа Строганова сильно сопротивлялась. Да даже если и возражала — кто ее послушает? Уж точно не благополучно спевшийся с ее родными и близкими Стас. Так что свадьба стала лишь вопросом времени, отстоять которое удалось лишь ненадолго.

Фамилию пришлось менять, и никакие аргументы типа: «В твоей карьере жена — несколько лишняя составляющая» не сработали. Так и стала Ася Белозеровой. И не жалела об этом ни одной минуты в своей жизни.

— Третий звонок, — прошептала Власта и, наконец-то, угомонилась. А в зале тем временем погас свет и началось твориться волшебство. Мелкие, краткие мизансцены вырисовывали весь рисунок произведения, словно собирая его на нитке в единое целое. А в Асе в это время в предсмертных судорогах бился театральный критик, потому что вычленять все недочеты она просто была не в силах. Девушка находилась в какой-то другой реальности, проживая жизнь вместе с героями, переживая и смеясь вместе с ними. Все-таки театр — это больше, чем искусство. Театр — это жизнь на глазах у тысячи зрителей, это мир, расцветающий и умирающий вновь и вновь.

Первый акт промчался практически незаметно. И только когда в зале вновь загорелся свет, Ася поняла, что практически не дышала. Более того — сжала руки так, что в кожу въелись красные полукружья, оставшиеся от ногтей. Настолько все было… живо… на грани… до боли…

Быть женой ведущего актера театра, наверное, почетно. Во всяком случае, несомненный плюс в этом есть. Мало кому удается попасть за кулисы во время антракта. А для нее — никаких препятствий. Еще и здороваются на каждом углу, потому как несколько раз, вопреки всем правилам, Стас притаскивал жену на репетиции. Впрочем, на это давно уже перестали обращать внимание — знали, что она дочь «той самой Строгановой».

— Привет, Ася, — приветливо улыбнулась партнерша Стаса и по этому спектаклю Дарина. — Ну как тебе?

— Потрясающе, — честно ответила девушка. — А где?…

— В гримерной, — указала актриса. — Слушает ЦУ от нашего великого и ужасного.

— А они что, ему требуются? — искренне рассмеялась Ася, на что получила заговорщический взгляд и слова:

— Даже если нет, зачем кого-то лишний раз расстраивать?

— Тоже верно, — хмыкнула Ася. Да уж, театр — это особый мир, со своими тараканами, как часто говорит Стас, и своими особенностями. И люди здесь были такие же особенные.

— Уууу… — протянул при ее появлении режиссер. — Все ясно, больше меня не услышат уже. Ну ты понял, ага?

— Понял я, понял, — отмахнулся Стас, не сводя глаз с появившейся Аси. — Иди, Игорь.

И его приятель-режиссер, хохотнув, действительно удалился в закат поучать других артистов. Ася и Стас остались наедине.

В то же мгновение Ася оказалась в объятиях мужа.

— Ну как тебе? Критика, тапки, поварешки? Все готов словить, — признался Стас, нежно обнимая свою феечку.

— Ты — молодец, — искренне произнесла Ася и быстро поцеловала его в губы. — Я тобой горжусь.

Вроде три таких простых слова. Очень простых, а сколько в них чувств и эмоций, сколько смысла… И Стаса вновь затопила волна нежности по отношению к жене. Вредной, упрямой, неугомонной трудоголичке, но готовой поддержать его — всегда, везде и во всем.

— Люблю тебя, — просто ответил он, а Ася улыбнулась — слышать эти слова она, наверное, не устанет никогда. И уж тем более никогда не перестанет в них верить. Теперь, спустя время, в них не было никаких сомнений.

— Я пойду. Тебе еще грим надо поправить. И… удачи тебе, — еще один поцелуй, и девушка высвободилась из его объятий. Уже подходя к двери, она услышала негромкое:

— Ты мой талисман удачи.

Так радостно улыбаться, наверное, даже не прилично. Но какое значение имеют приличия, если она так счастлива?

За этот год изменилось многое. Самое главное, их авантюра удалась — замененный в последний момент судья вынес обвинительный приговор, Ольга Бубнова получила условный срок и вместе с ребенком переехала в другой город. Ася, узнав об этом, даже обрадовалась — начинать жизнь сначала никогда не поздно. Репутация отца была спасена, он так и продолжает заниматься журналистскими расследованиями, от которых мама то и дело грозится поседеть. Марк вернулся к нормальной жизни, вот только работал он больше не в ресторане. Родион, как и обещал, взял парнишку к себе в качестве помощника. Довольны были оба — и Марк, и детектив. Но не Власта, которая с впавшим в раж любимым стала видеться реже. Впрочем, Власта Белозерова была умной девочкой, и свое недовольство старалась не показывать. Лучше уж приключения, чем другие девушки. А мужчина, занимающийся любимым делом, — это довольный мужчина.