Энн Хэмпсон - Деньги для Мишель

— Это не из-за Авриль. — Он шагнул к ней, но тут же остановился. — Я был глупцом, Кэрри. Целую неделю после того, как ты покинула остров, я все боролся и боролся за свою свободу. Женитьба — это не для меня, так я решил давным-давно, навсегда.

Наконец он подошел к ней и взял обе ее руки. Кэрри взглянула на точеные черты, дрожа от его прикосновения и уже, как прежде, воспламеняясь от его присутствия, силы, магнетизма, снова подчиняясь той власти, которую он имел над ней. Его глаза, казалось, заглянули к ней в душу, когда Уэйн проговорил:

— Ты будешь моей женой, Кэрри? — Его голос звучал умоляюще, и это было так не похоже на Харви. — Ты должна, моя дорогая, так как я не смогу жить без тебя!

Это были те самые слова, которых она так страстно желала, но почему-то холодок пробежал по ее телу, и Кэрри содрогнулась.

— Это только потому, что я не стала… не стала… — Кэрри замолчала, но, справившись с замешательством, посмотрела ему прямо в глаза. — Это только потому, что ты хочешь меня? — Кэрри показалось, что Уэйн моргнул при последних словах, но она не была в этом уверена.

— Ты пытаешься сказать, что если бы я добился тебя, то никогда не стал бы предлагать замужество?

— Но это очевидно, — ответила она слегка надтреснутым голосом.

Уэйн пристально и твердо смотрел ей в глаза.

— Кэрри, дорогая, это не та причина, по которой я хочу жениться на тебе. Признаюсь, я думал, что мне этого будет достаточно, хотя я уже знал, что люблю тебя.

— Любишь меня? — Она с недоумением взглянула на него. — Но ты не любил меня.

— Я любил тебя, Кэрри. И я был уверен, что и ты любишь меня; я знал сердцем, что, если у нас возникнут отношения, они продлятся всю жизнь — поэтому я и сказал тебе тогда, что отныне тебе не нужно беспокоиться о деньгах. Да, моя дорогая, ты была права, когда предположила, что я люблю тебя. Но, полный глупец, я все-таки считал, что могу обойтись без женитьбы. Ну что ж, я не смог. Я вовсе не айсберг, в конце концов. — Он немного отстранился, и Кэрри затрепетала от нежности, которую увидела в его глазах. — Дорогая, ты так и не сказала, что прощаешь меня.

Его губы дрогнули в виноватой улыбке; Кэрри прижала к ним палец.

— Все забыто, — пробормотала она, но Уэйн перехватил ее руку и спрятал на своей груди.

— Я должен услышать это, любовь моя. Скажи, что простила меня за то, что я принес тебе столько страданий.

— Я должна простить тебя? — Она не отрывала от него любящего взгляда. — Хорошо, я прощаю тебя.

— Клянусь, что больше никогда не причиню тебе боль. — Его голос был низок от страсти. — Никогда, моя дорогая!

— Я это знаю… О, Уэйн, но мне уже больно! — Ее протестующий возглас не был услышан, так как Уэйн сокрушительно сжал Кэрри в объятиях. Его губы были властными, жесткими; Кэрри задыхалась, когда он наконец отпустил ее.

— Я получу специальное разрешение, и нас поженят прямо сейчас, — заявил он в своей манере плантатора-завоевателя, которая однажды произвела на Кэрри такое устрашающее впечатление. — Ты не возражаешь?

Улыбка тронула ее губы, так как в шутку она представила, что случилось бы, если она ответила «нет, меня это не устраивает». Но так как она всем сердцем была за, то просто покачала головой:

— Совершенно не возражаю.

Его взгляд тоже стал насмешливым.

— Звучит довольно решительно, не так ли?

Она рассмеялась и снова очутилась в его объятиях. Но коварная память голосом Чарльза вдруг напомнила ей, что Уэйн не сможет оставаться верным одной женщине, и, почти охваченная паникой, Кэрри, не думая, проговорила:

— Уэйн, ты совершенно уверен, что хочешь жениться на мне?

— Я полагал, что мы уже покончили с этим. — Было ясно, что он не заметил тени страха в ее голосе. — Конечно, я хочу жениться на тебе. — Он посмотрел на Кэрри; она увидела, как улыбка чуть тронула его губы, когда он добавил: — Ну, поначалу, впрочем, я испытывал некоторое сомнение, стоит ли обзаводиться женой, которая швыряется в меня вазами эпохи Сун. Но потом решил, что смогу себе это позволить.

Краска выступила на щеках Кэрри.

— Ты никогда не простишь меня, — вскричала она, но, так как за этим не последовало никаких комментариев, добавила: — Неужели она стоила так дорого?

— Боюсь, что да.

— О, дорогой, — с раскаянием проговорил она, но тут же упрекнула: — Ты не должен был провоцировать меня.

— Ты права, дорогая, это была моя вина, — с готовностью согласился Уэйн. — И я уверяю, что впредь буду осторожнее и никогда больше не стану тебя провоцировать — по крайней мере, если замечу рядом вазу Сун.

— Здесь не над чем смеяться. Я никогда не смогу забыть об этом.

— Надеюсь, что сможешь, любовь моя. Есть много других вещей, которые, я полагаю, сохранятся в твоей памяти.

Она засмеялась, но тут же снова стала серьезной:

— А нельзя ли отреставрировать эту вазу?

— Я уже отправил ее в Лондон. Она вернется назад точно такой, какой была.

— Неужели? — Она почувствовала огромное облегчение. — Правда?

Уэйн покачал головой.

— Конечно, эксперт тут же обнаружит, что ваза была склеена.

— Так, значит, ее ценность потеряна?

— В большой степени да. Но не надо так сожалеть о ней, дорогая. Есть одно утешение: когда ты бросишь ее в меня в следующий раз, потеря будет уже не так страшна.

— Я больше никогда не стану бросаться в тебя чем бы то ни было, ты же знаешь! — Она опустила голову, но Уэйн приподнял пальцем ее подбородок.

— Я не советую тебе это делать. Так как теперь ты моя жена, — значительно добавил он, — и будешь расплачиваться за подобный вандализм.

Кэрри спрятала лицо у него на груди.

— Как ты все объяснил Авриль? — поинтересовалась она.

— Рассказал ей всю правду.

— Ты сделал это! — воскликнула Кэрри, сначала покраснев, потом похолодев и одновременно припоминая собственное убеждение, что Уэйн попытается обмануть Авриль, выдумав какую-нибудь историю. — О, Уэйн, надеюсь, что не все подробности!

— Я, разумеется, не упомянул о моем презренном предложении, — мрачно ответил тот. — Я просто рассказал ей, что мы поссорились и что ты швырнула в меня злосчастную вазу. Но я добавил, что заслужил это.

Кэрри ничего не сказала, и Уэйн продолжил:

— Авриль догадалась, что я люблю тебя, придя к этому заключению, судя по тому, что на руках поднял тебя по лестнице, и по выражению моего лица, когда я смотрел на тебя, и всему подобному. Между нами произошла… сцена, так бы ты это назвала, и Авриль открыла мне глаза, заставив осознать, что я действительно заслужил все эти оскорбления, которыми ты осыпала меня. Нет, дорогая, не перебивай, тогда я действительно заслуживал их. Еще Авриль сказала, что я слишком носился с ее деньгами и что она настаивает, чтобы я позволил ей потратить их на то, чтобы вернуть тебя и Мишель на Барбадос. Было очевидно, что она не знает о том бизнесе, который, как ты надеялась, она может купить для родителей Мишель. Поэтому я все рассказал ей. И сообщил также, что собираюсь ехать в Англию просить твоей руки, — и, разумеется, она захотела поехать вместе со мной.