Эмма Ричмонд - Сейчас или никогда

— Я в них всегда уверена, идиот ты этакий!

— Очаровательно. — Коротко рассмеявшись, Арден чуть отодвинул Роан от себя и заглянул в ее прелестное лицо. — Мне нравится такая манера беседовать.

— Угу. — С плутоватой улыбкой Роан провела языком по ключице Ардена, с восторгом ощущая вкус и запах его тела. Потом придвинулась к нему вплотную — теснее не бывает — и внезапно охрипшим голосом предложила: — Может, повесим над кроватью табличку с этими словами?

— Отличная мысль! Прямо в ногах, чтобы постоянно ее лицезреть.

— Постоянно? — чуть слышно переспросила Роан. Ее глаза заметно потемнели.

— Ну, большую часть времени. Иногда тебе, естественно, придется возиться у плиты.

— Понятно, — протянула Роан, опустив длинные ресницы, что у любой другой сошло бы за кокетство, но у нее получилось совершенно естественно. — Мне кажется, ты… мм… несколько возбужден.

— Ты тоже.

— Не смею отрицать очевидное, но я еще не совсем уверена, что простила тебя. И еще хочу предупредить, что я… мм… не предохраняюсь, а из этого следует…

— …что если мы сейчас приступим к тому, к чему непременно намерены приступить, то через определенный промежуток времени нам нужно будет закупать пеленки. — Глаза Ардена, не отрывающиеся от ее лица, тоже потемнели, пальцы не переставали гладить ее по спине. Срывающимся голосом он добавил: — Хотя принимать меры предосторожности несколько поздно. А я чувствую себя как-то по-дурацки, ведь меня давно нельзя назвать молодым человеком…

— Ну и что? Я тоже не столь уж юна.

Арден широко улыбнулся, притянул ее к себе и с силой втянул в себя воздух. Этот вздох красноречивее всяких слов говорил о сильном чувстве, которое он так тщательно таил в глубине души. Арден бережно положил Роан на кровать, и их губы надолго слились в поцелуе.

Роан задрожала всем телом и импульсивно обхватила его за плечи. С их уст срывались слова о любви, о сжигающей их обоих страсти, о тоске, которую пришлось пережить.

— Честно говоря, мне больше нравилось, когда ты была только в поясе и чулках, — признался Арден.

Поцелуи сделались нетерпеливее, тела все крепче прижимались друг к другу. Арден, не в силах дольше сдерживаться, подсунул ладони под ягодицы Роан и приподнял ее; она подалась навстречу, скрестив ноги на его мощных бедрах и царапая его плечи до тех пор, пока оба одновременно не достигли самой вершины блаженства.

— Ох, Роан, — прошептал он, уткнувшись лицом в ее гибкую шею, — Роан, Роан, Роан!.. Как мне этого недоставало, как ты была мне нужна!

Устремив взгляд поверх его взъерошенных волос, она нежно провела длинными тонкими пальцами вдоль его мускулистой спины, затем снова прижалась к нему и мысленно поклялась, что ради Ардена пожертвует всем чем угодно и никогда, ни за что на свете не уступит его ни одной другой женщине. Он принадлежит ей — и только ей. И всегда принадлежал — точно так же, как и она ему.

— Я люблю тебя, — исступленно выдохнула она. — И всегда тебя любила. Ты не представляешь, как я нуждалась в твоей ответной любви ко мне. Не к той, которую ты хотел во мне видеть, а к той, какой я была.

Арден поднял голову и медленно проговорил:

— Я тоже тебя люблю и всегда буду любить, клянусь тебе. Уму непостижимо, как я по тебе тосковал.

Роан поднесла пальцы к его лицу и очертила контуры твердых скул и подбородка, будто внезапно ослепла и хотела удостовериться, что рядом с ней именно он.

— Без тебя мне было очень трудно, временами просто невыносимо, но тогда я не представляла, как мы смогли бы ужиться вдвоем. А тебе, казалось, доставляло неописуемое удовольствие причинять мне боль. Ты постоянно твердил, что уже поздно что-либо менять. И я сдалась, уговорила себя, что былые чувства умерли в моей душе. Но когда ты полез в горящий дом… Знаешь, ничего более ужасного мне еще не приходилось пережить, честное слово! — горячо призналась она. — Когда я подумала, что ты погиб… нет, когда я уже не сомневалась в этом, я поняла, что и мне больше не стоит жить. Раньше такое не приходило мне в голову. Почему у меня на первом месте всегда стояла собственная гордость?

— Ответ очевиден: с самого нежного возраста ты постоянно подвергалась насилию над твоим «я», и ты боялась вновь подвергнуться этим пыткам.

— Ты прав, но сам-то ты никогда ничего не боялся.

— Как тебе сказать? Я не боялся физической боли, но чувства, эмоции… это совсем иное дело, Роан. Чувства делают человека уязвимым…

— Поэтому ты и стремился быть твердым, как кремень?

— Наверное. — Арден чмокнул ее в лоб и скорчил смешную гримасу. — Одному Богу ведомо, каким я стану, когда у нас появятся дети. Наверняка превращусь в мерзкого зануду и ни на шаг не буду отпускать их от себя.

— Засунешь их в клетку? — с грустной ноткой в голосе спросила Роан.

— Конечно. Но замок на дверцу не повешу, обещаю тебе. — Усмехнувшись, он добавил: — Хотя, зная мою прелестную маленькую бунтарку, могу предположить, что она сделает все, чтобы сломать стенки этой клетки.

— Еще как сделает, — подтвердила Роан. — Но не отчаивайся, мы сможем найти компромисс. Нам придется его найти.

С торжественным видом Арден кивнул.

— Согласен.

— Да и я уже не та горячая лошадка, что была раньше. Я стала гораздо спокойнее, взрослее.

— Неужели? — с деланным разочарованием спросил Арден. — Ну, в таком случае я еще подумаю, принять ли тебя обратно. Эй, эй, потише! — воскликнул он, получив тычок в бок. — Не забывай, что я все-таки получил увечья. Роан, прекрати!

— Не такие уж они серьезные. — Роан покачала головой. — Как мне показалось, совсем недавно ты начисто о них забыл.

— Это точно, — многозначительно кивнул Арден, — но, между прочим, мои увечья совсем на других частях тела.

Роан расхохоталась и откатилась от него. Потом потянулась и встала с кровати.

— Ты хоть имеешь представление, который час? Полдень! И я умираю от голода.

Она прошла в ванную, почистила зубы, умылась и снова возвратилась в спальню. Радостная улыбка сползла с ее лица, едва она увидела широкие царапины на плечах и груди Ардена. С ее губ сорвался легкий вскрик.

Арден вскинул голову и, застигнутый врасплох, улыбнулся. И опять стал тем прежним славным Арденом, который очаровал ее с первого взгляда, тем сногсшибательным красавцем, в один прекрасный день появившимся на ее пороге, тем рыцарем без страха и упрека, готовым ради нее поразить всех драконов на свете.

— Я обожаю тебя! — горячо воскликнула она и со всех ног бросилась к нему.

Замигав от удивления, он раскинул руки и заключил ее в объятия.