Дженис Кайзер - Любить — это так просто!

   Выйдя из больницы, Джейн поначалу одевалась как раньше, но вскоре поняла, что обычная одежда выглядит нелепо и является насмешкой над ее теперешним состоянием. Мягкие трикотажные комплекты всех цветов радуги, которые она сейчас носила, гораздо удобнее и практичнее. Проснувшись утром, Джейн долго раздумывала, какой выбрать: розовый, сиреневый, или ее настроению больше подойдет бирюзовый или желтый?

   После несчастного случая ее жизнь круто изменилась. Прежде ей приходилось постоянно принимать важные решения. Теперь же ее занимали всякие пустяки: какого цвета костюм надеть, что съесть на обед, какую книжку почитать. Иногда казалось, что жизнь на время замерла и остается лишь ждать, когда ее тело обретет прежнюю силу.

   — Как вы себя чувствуете, доктор? Принести что-нибудь?

   Услышав голос экономки, Джейн обернулась. Мануэла, седая шестидесятилетняя женщина, стояла в дверях, ласково улыбаясь. Джейн вздохнула.

   — Который час, Мануэла?

   Та глянула на часы, повернув циферблат к быстро угасающему дневному свету, льющемуся в широкие окна.

   — Без двадцати шесть.

   — Пожалуй, я успею выпить бокал вина до его прихода. Принеси «шардонне».

   — Si, senorita. — Мануэла одернула мешковатую кофту и направилась на кухню.

   — Только немного! — крикнула Джейн ей вслед. — Полбокала.

   Мануэла ушла, и Джейн снова повернулась к окнам. Она волновалась, словно юная девушка перед первым свиданием. Совсем на нее не похоже!

   Через минуту экономка вернулась. Она задержалась у двери — включить свет — и подала хозяйке бокал. Джейн развернула кресло так, чтобы ее видеть.

   — Спасибо.

   — Не за что, доктор. — Мануэла отошла, сложила руки на груди и окинула девушку оценивающим взглядом.

   Джейн рассеянно повертела бокал в пальцах, отпила глоток и подняла глаза. Мануэла служила у них с тех пор, как родители Джейн построили этот дом в Пеббл-Бич. Когда доктор Уэлдон Стюарт скоропостижно скончался через два года после смерти жены, дом перешел в собственность дочери. Мануэла осталась с ней. За много лет Джейн привыкла к доброй женщине и считала ее скорее другом и компаньонкой, чем служанкой.

   — Заметно, что я волнуюсь? — спросила она. Мануэла улыбнулась.

   — Вы немного бледны, сеньорита, но от вина ваши щечки порозовеют. Не тревожьтесь. Вы прекрасно выглядите. С тех пор как он появился здесь, я еще никогда не видела вас такой красивой.

   — Хотелось бы верить... — Джейн сделала еще один глоток.

   — Зря вы так волнуетесь. Сеньор Трент вами восхищается, и с каждым днем все больше. У него на лице написано. Я-то вижу.

   — Ты просто хочешь меня успокоить.

   — Нет, сеньорита, это чистая правда.

   — Джереми меня жалеет. У него доброе сердце.

   — Да нет, — покачала головой Мануэла, — вы сами себя жалеете. Я уже вам говорила. Ждете, пока жизнь к вам вернется, а навстречу ей не идете. Вы делаете ошибку.

   — Знаю, ты меня не одобряешь. — Джейн отпила из бокала.

   — Неважно, одобряю я вас или нет. Важно, чтобы вы вновь поверили в себя, как верили раньше. Ваш ум остался при вас, и лицо тоже.

   — Но теперь я только наполовину женщина, Мануэла! Я калека!

   — Простите, сеньорита, но вы несете полную чушь. Вы бы сказали такое своему пациенту? Да никогда!

   — Ты говоришь как Марк Крински.

   — Он прав, ваш доктор, я с ним согласна. Еще до того, как он посоветовал вам снова пойти на работу, я сама об этом подумала. Вам было бы полезно опять увидеть детишек, которых вы лечили.

   — Зачем? Чтобы убедиться, что я ни на что не гожусь? Не могу я играть в медицину, Мануэла! Не хочу, чтобы окружающие делали мне скидки. Или я буду выполнять свой долг как следует, или не буду работать вовсе!

   Джейн повысила голос, в ее тоне прозвучали нотки раздражения. Она тут же пожалела о своей резкости, ибо знала: Мануэла искренне желает ей добра.

   — Извини, — буркнула она. — Я не хотела тебя обидеть. — Она потерла переносицу. — В последнее время я сама не своя. Вот и сейчас нервничаю: как все пройдет?

   — Почему, доктор? Сеньор Трент очень добрый. Вы ему нравитесь. — Мануэла вздохнула. — Раньше у вас не было времени на мужчин. Самые лучшие кавалеры в Монтерее увивались вокруг вас. Но вы были слишком заняты и чересчур разборчивы. Прислушайтесь к своему сердцу, сеньорита. Вам нечего бояться. Совсем нечего.

   Под пристальным взглядом Мануэлы Джейн смутилась.

  — Каждый справляется с трудностями по-своему, — заметила она. — Может, я не такая храбрая и сильная, как другие.

 В глазах экономки мелькнуло неодобрение.

   — Чепуха. Я вам сто раз говорила. Но вы — доктор, а я — простая служанка. Может, сеньор Трент поймет вас лучше, чем я. Надеюсь... — Она указала на бокал. — Хотите еще вина?

   — Нет, спасибо.  Вполне достаточно. Мне и нужно-то было всего несколько глотков. Возьми.

   Мануэла подошла ближе, взяла бокал. Джейн пристыженно взглянула на нее из-под ресниц, как провинившийся ребенок. Поняв, что она нуждается в утешении, экономка ласково потрепала ее по щеке.

   — Ну вот, сеньорита, от вина у вас снова появился румянец, как и положено влюбленной женщине. Теперь улыбнитесь, и все будет в порядке.

   Джейн так и сделала, но улыбка вышла смущенная.

   — Спасибо за заботу, Мануэла. — Она порывисто потянулась к экономке, схватила ее за руку.

   Мануэла взяла девушку за подбородок.

   — Вы его любите? По-настоящему любите?

   — Не знаю... — Джейн опустила глаза.

   — Сеньор Трент ходит к вам два месяца. Это не такой долгий срок.

   — Джереми — хороший человек, чуткий, внимательный. Он мне нравится. Но когда я пытаюсь анализировать свои чувства, интуиция подсказывает, что сейчас я не уверена в себе, вот потому и сомневаюсь во всем.

   — А сеньор Трент? Он уже признался вам в любви?

   — Нет, но я чувствую, что он меня любит, хоть ни на чем и не настаивает, не торопится... Наверно, из уважения к моему состоянию...

   — Сеньор Трент — джентльмен.

   — Да... — Джейн вздохнула.

   — Ну ладно, мне пора на кухню, иначе ужина вы не дождетесь. — Мануэла похлопала Джейн по руке. — Я предупредила сестру, что приду к ней ночевать. Подам ужин, уберусь на кухне и уйду. — Она лукаво улыбнулась и вышла из комнаты.

   Джейн не призналась экономке, почему хочет остаться в доме одна, но догадаться было нетрудно. Конечно, Джереми прямо не говорил, что хочет с ней сблизиться, но частенько держал за руку, целовал в щеку, всячески проявлял свою симпатию. Джейн не сомневалась, что он к ней неравнодушен.