Венди Маркус - Неисправимый доктор К.

Он шел в нескольких шагах позади нее.

— Начнем с того, — продолжал Кайл, не обращая внимания на ее молчание, — что мне хотелось бы выяснить, почему ты заявила тому проклятому шерифу, что я тебя изнасиловал?

О каком насилии он говорит? Виктория споткнулась и посмотрела на него через плечо:

— Ты свихнулся? Я никогда… — она не договорила, поскольку оступилась. Неуклюже подвернув лодыжку, женщина почувствовала, как у нее подгибается колено и она падает…

Собака тревожно залаяла.

Кайл бросился вперед и ухватил Викторию за подол медицинского халата. К счастью, ему удалось замедлить ее падение, обхватив за талию. Сидя на нижней ступеньке лестницы, тяжело дыша — отчасти от усталости, отчасти от страха, — она выглядела так, словно серьезно поранилась. Присев рядом с ней, Кайл обнял Викторию и коснулся подбородком ее шелковистых локонов, стараясь успокоить. Да, она должна ответить за то, как с ним поступила, но у Кайла не было никакого желания видеть ее страдающей от физической боли.

— Ты в порядке, — проговорил он, чтобы успокоить и себя, и ее.

В голове Виктории крутились эпитеты, которыми ей хотелось наградить Кайла, однако она не могла произнести ни слова. У нее просто не было сил. Почему после страшного инцидента с пациентом, который едва не умер от удушья, и зная, что она торопится, Кайл решил воскресить в памяти события девятилетней давности?

Молодая женщина попыталась высвободиться из его объятий.

— Посиди минуту, — распорядился он, вдыхая исходящий от нее аромат сладкой дыни, выращенной на ярком солнце, и виноградной лозы. От Виктории всегда хорошо пахло — чистотой и свежестью, а не пивом, сигаретами и терпкими духами, как от девушек, с которыми Кайл встречался.

Ощущение легкости и мягкости, которое дарила Виктория, вернуло его в прошлое, когда они, будучи невинными, держались за руки и прогуливались по лесу. Кайл испытывал истинное наслаждение, находясь рядом с Викторией и прикасаясь к ней, дабы убедить себя, что она реальность, а не сон. Такие девушки, как Виктория, не влюбляются в парней вроде него. И тем не менее иногда жизнь преподносит сюрпризы.

В течение какого-то времени Виктория была единственной радостью в его жизни. Она пробудила в душе Кайла надежду и веру в то, что мечты сбываются, а потом предала, причем избрала для этого наихудший из всех возможных способов.

Девушке была уготована великая судьба, ее формально уже приняли в Гарвард — альма-матер ее отца и брата. Виктория занималась на подготовительных медицинских курсах. Она рассказывала о желании специализироваться в нейрохирургии или, может быть, заняться исследованиями и поиском методов лечения рака, рассеянного склероза, диабета и десятка других заболеваний. Она была такой целеустремленной, что Кайл не сомневался в ее успехе. Поэтому он не мог понять, почему она до сих пор живет в родном городе и работает медсестрой.

Виктория снова попыталась вырваться из его рук. Он только крепче обнял ее, не желая отпускать. Что же с ним происходит? Ведь он презирает ее. Черт побери, он должен думать о работе, а не о том, как хорошо было бы заняться с ней сексом.

Виктория похорошела и стала еще чувственнее. Она выглядела очень мило и элегантно. Короткие черные волосы, уложенные в изысканном беспорядке, скромный макияж, стройная фигурка. На ней были модные брюки цвета загара и кремовая блузка, а сверху — безупречно чистый и отглаженный медицинский халат. Ее изящные ноги были обуты в туфли на высоких каблуках. Да, она по-прежнему обожает стильно одеваться.

— Ты сжимаешь меня слишком сильно. — Она начала бороться с ним всерьез. — Я не люблю, когда меня так держат.

Кайл отпустил ее.

Она отсела подальше от него.

— Ты меня сглазил. — Виктория пригладила волосы. — У меня всегда начинаются проблемы, если ты рядом.

Держась за перила, она встала и вздрогнула, когда попробовала перенести вес на правую ногу.

Он протянул руку, чтобы ее поддержать.

— Не прикасайся ко мне. — Виктория шлепнула Кайла по руке и попыталась сделать шаг, но тут же поджала ногу, поморщилась и подняла глаза к потолку. — Только этого мне сейчас не хватало! — завопила она.

Ее крик эхом отразился от стен.

Кайлу показалось, что он увидел слезинки в уголках ее глаз. Сразу же вспомнилось то, что произошло девять лет назад, когда он в последний раз ее видел. Виктория истерично плакала, а шериф помогал ей усесться на переднее пассажирское сиденье патрульной машины. Чтобы избавить ее от смущения и чтобы никто не знал, что в действительности произошло между ними, Кайл забрал ее трусики с небольшими пятнами крови, оставшимися после первой близости, и положил их в свой карман, где их вскоре обнаружил помощник шерифа.

Ночлег в тюрьме предоставил ему достаточно времени на размышления о том, что они натворили. Виктория охотно пришла к нему, а потом постанывала от удовольствия и умоляла продолжать. Пребывая в ярости, Кайл решил, что она предала его для того, чтобы избежать гнева отца и спасти себя от наказания, а к тому, что произошло между ними, отнеслась с полным пренебрежением…

Он очнулся от воспоминаний, ощущая сожаление и многолетнюю непримиримость.

— Ты прекрасно знаешь, что я ни к чему тебя не принуждал, — сказал он, до сих пор не понимая, почему после их первой близости Виктория закатила истерику. Ему такое поведение казалось бессмысленным.

— Поверить не могу, что мы вообще говорим об этом. — Она потерла рукой шею и левое плечо, повернула голову и посмотрела прямо в глаза Кайлу. — Я никогда не заявляла о том, что ты меня изнасиловал. Слушай, у нас был секс. До тебя я никогда не была с мужчиной. Ты показался мне огромным и устрашающим. Я запаниковала. Ну и что? Ничего страшного не случилось.

Ему не понравилось, с каким видом она сказала: «Ничего страшного не случилось».

Помимо юношеской эйфории от замечательного секса с девушкой, в которую его угораздило влюбиться, Кайл испытал ярость от того, что ему пришлось выбирать: либо пройти через судебное разбирательство и несколько лет провести в тюрьме, либо навсегда покинуть город и отказаться от встреч с Викторией. Он не помнил конкретных деталей той роковой ночи, но по-прежнему ощущал возвышенное чувство, которое испытывал к Виктории и которое ему не удалось пережить ни с одной другой женщиной.

— Разве я сделал тебе больно, Тори? — Сама мысль об этом была невыносима для Кайла.

— Не называй меня так, — отрезала она. — Никакой физический дискомфорт, который быстро прошел, не может сравниться с тем, что ты бросил меня и удрал в неизвестном направлении.