Мэгги Кокс - Чувственный рай

Ознакомительный фрагмент

— Как ты? — Она приблизилась и прикоснулась губами к небритой щеке.

В ответ он ошарашенно уставился на нее, словно увидев привидение. Затем его лицо сморщилось, он сделал над собой усилие и улыбнулся:

— Я принял тебя за Шарлотту. Ты все больше и больше становишься похожа на нее, Джина.

— Правда? — Она удивилась, а ее сердце дрогнуло.

Это было самое личное из высказываний Джереми Коллинза за много недель. Он старательно избегал упоминаний о жене, матери Джины. Ее смерть три года назад ударила по нему сильнее, чем Джина могла предполагать.

— Да. — Пожав плечами, Джереми отложил в сторону пожелтевший документ. — Как твоя работа в аукционном доме?

— Она требует усилий. Как только ты начинаешь думать, что овладела вопросом, тут же оказывается, что нужно изучить еще много.

— Звучит так, будто попутно ты приобретаешь ценные знания.

— Надеюсь, что так и есть. Не важно, сколько у меня дипломов, я чувствую себя новичком в этом бизнесе.

— Я понимаю, милая. Но тебе не нужно спешить. Этот «бизнес», как ты его называешь, — страсть на всю жизнь для большинства людей, которые однажды занялись им. Ты никогда не перестаешь учиться и делать открытия. Ты все еще так молода… Сколько тебе?

— Двадцать девять.

— Боже праведный!

Его восклицание заставило Джину хихикнуть.

— А сколько ты думал? — ответила она шутливо. По крайней мере, сейчас он уже не выглядел таким отстраненным и расстроенным.

Его седеющие брови взмыли вверх.

— В моей памяти тебе всегда лет пять, и ты тянешь липкую любопытную ручку к бумагам на моем столе. Даже тогда ты уже интересовалась историей, Джи-Джи.

Ошарашенная, Джина повторила:

— Джи-Джи?

— Да, так я тебя называл. А ты не помнишь? Твою мать очень веселило, что у заслуженного профессора древней истории хватило воображения, чтобы выдумать нечто подобное.

— Вот. — В горле Джины стоял ком, когда она протянула отцу письма, которые нашла на коврике.

— Что это?

— Твоя почта. Похоже, она накопилась за несколько дней. Почему миссис Бэббидж тебе ее не приносила?

— Что? — Взгляд его бледно-голубых глаз снова где-то блуждал. — Боюсь, миссис Бэббидж уволилась на прошлой неделе. Ее мужу назначили серьезную операцию, и она захотела навещать его в больнице так часто, как захочет. Поэтому она не смогла больше работать у меня. Так или иначе, придется подыскивать новую экономку.

Джина положила руку на плечо отца и поразилась, какое оно худое.

— Это уже третья экономка за год, — обеспокоенно проговорила она.

— Я знаю. Должно быть, дело в моем замечательном характере.

Проигнорировав шутливый ответ, Джина встревоженно посмотрела на него:

— Чем же ты питался эту неделю? Судя по всему, ты почти не ел. Почему ты не сказал мне, когда я звонила, папа?

На миг на длинном худом лице отца появилось выражение маленького мальчика, которого отчитал учитель и поставил в дальний угол класса. Ком в горле Джины стал еще больше.

— Я не хотел волновать тебя, моя дорогая… Ты же не обязана следить за мной. Это все мое дурацкое упрямство: я так и не сумел найти время, чтобы научиться вести хозяйство. Мысли были заняты очередной книгой или чем-то подобным. С тех пор как умерла твоя мать, меня не хватает ни на что другое. Люди думали, что я холодный словно ледышка, когда я не плакал на похоронах. Но я плакал внутри, Джина. — Его голос прервался, и слезы заволокли серьезные светлые глаза. — Я плакал внутри.

Она не знала, как реагировать. Перед ней сидел словно незнакомец — не тот отрешенный, замкнутый, поглощенный своими мыслями человек, которым был ее отец.

— Почему бы мне не пойти и не приготовить нам по чашке чая? Мы выпьем его в гостиной, а потом я заскочу в супермаркет и куплю тебе продуктов в запас.

— Джина, ты сегодня никуда не торопишься? — Слезы отца высохли, и теперь его глаза светились теплом, даже привязанностью.

— Нет, никуда. А что?

— Ты не… Ты не могла бы остаться ненадолго? Мы бы… поговорили. Ты могла бы рассказать мне подробней о своей новой работе.

Сняв плащ, она прошла к открытой двери в кабинет.

— Бежать мне никуда не нужно. Я поставлю чайник. Может, ты растопишь камин в гостиной? В доме прохладно.

На кухне, рассматривая облупившуюся картину, написанную маслом, и буфет, несомненно пустой, Джина наполнила чайник и включила его. Неожиданно глаза наполнились слезами.

Ее пригласили вместе с группой ученых исследовать историю старинного ювелирного украшения из Кабуядира. Названия страны оказалось достаточно, чтобы вызвать самые яркие из ее воспоминаний и заставить тосковать по мужчине, чья кожа пропиталась запахом пустыни, а глаза горели страстью, захватившей ее с первого взгляда. С этим мужчиной Джине пришлось слишком быстро попрощаться после той волшебной, незабываемой ночи три года назад, когда она уехала в Великобританию к больной матери.

Скоропостижная смерть Шарлотты Коллинз выбила Джину из колеи и усилила чувство ответственности за отца. Когда Захир позвонил ей во второй раз, через несколько дней после похорон, она твердо решила оставить в прошлом чудесные мгновения страсти, забыть о том, что это была судьба, кисмет, и сосредоточиться на карьере.

Глотая слезы, Джина отвергла отчаянные мольбы Захира о возвращении в Кабуядир. Она сказала ему, что ей очень жаль — произошедшее было прекрасно, но они не могут быть вместе.

Разговаривая с Захиром, Джина чувствовала, будто кто-то чужой захватил ее тело и разум. Павший духом незнакомец, который не верит в любовь с первого взгляда, в «они жили долго и счастливо». Пройдет время, тихо продолжала она говорить в трубку, и он посмотрит на все это точно так же.

Прощальные слова Захира разбили ее сердце: «Как ты могла так поступить со мной, Джина… с нами?»

Глава 2

Выйдя из дома в тихий сад, где в воздухе витали пьянящие ароматы цветущих растений, Захир увидел сестру, сидящую на длинной деревянной скамье возле маленького декоративного пруда. Ее взгляд, как обычно, был где-то далеко, куда ему не было доступа.

Сердце Захира под черной джелабией заныло от тревоги. Они всегда были близки с сестрой, но с тех пор, как полгода назад она потеряла Ажара, своего мужа, она замкнулась, ушла в себя, и радость пропала из ее темных миндалевидных глаз. Увидит ли он снова веселье в ее глазах?

— Фарида?

Она едва коснулась его взглядом и снова ушла в свои грезы.

— Я сегодня еду в город по делам и подумал: может быть, ты тоже захочешь поехать? Мы могли бы остаться на ночь и поужинать в твоем любимом ресторане. Как ты на это смотришь?