Эбби Грин - Секреты оазиса

Ознакомительный фрагмент

К ее глубокому облегчению, в этот момент она увидела шейха Надима и его ирландскую девушку Изольду, которая работала на конюшнях. Они познакомились, когда Надим покупал в Ирландии конный завод ее семьи.

Джамиля подошла к ним и заметила, что они встревоженно смотрят на нее. По-видимому, она была очень бледна — ее голова кружилась.

— Что случилось, Джамиля? — спросила Изольда.

— Ничего, — вымученно улыбнулась та.

В этот момент она увидела, что Салман приближается к ним, и поняла, что это конец. Как ей вообще могло прийти в голову, что ей необходимо увидеть его? Она пробормотала что-то о том, что ей нужно найти ее партнера, и буквально побежала через весь зал во двор, где, к счастью, толпилось несколько человек. Она оперлась о каменную балюстраду и сделала глубокий вдох. И в этот момент каждой клеточкой своего тела ощутила присутствие Салмана.

Она медленно повернулась и увидела, что во дворе больше никого нет — словно напряжение между ними было таким сильным, что заставило всех вокруг исчезнуть.

— Оставь меня в покое, Салман. — Джамиля больше не заботилась о том, чтобы сохранить лицо.

Его ответ прозвучал жестко:

— Если бы ты хотела покоя, ты бы осталась в Мерказаде.

Она сжала губы: пусть неприятная, но правда. Сама мысль о том, что она сможет спокойно пережить встречу с ним…

— Конечно, потому, что ты никогда не приезжаешь туда.

— Именно. — Его глаза пылали.

Некоторое время они молчали, затем Салман шагнул вперед — и сердце Джамили упало: она заметила, что двери во двор были закрыты.

— Оказывается, ты еще красивее, чем я думал.

Джамиля смело посмотрела на него. Ей не было дела до его комплиментов. Она заметила огонь в его глазах — и возмутилась. У него нет прав на нее. Его лицо скрывала тень, и она не могла точно определить, что оно выражает.

— Ты уже говорил мне это, Салман. Разве ты не помнишь, как объяснил причину того, что затащил меня в постель?

— Ты была красива тогда. Но сейчас твоя красота расцвела. В ней появилось что-то еще… — В его голосе прозвучала какая-то боль, и это застало Джамилю врасплох.

— Ты бы должен понимать, Салман, что это. Это цинизм. — Она изо всех сил постаралась изобразить насмешку. — Ты ведь у нас король циников, так ведь? Всегда приходишь на вечеринки султана один. И всегда уходишь с самой красивой женщиной. Ты все еще следуешь своему правилу трех недель? Или это ты только для меня сделал исключение? Скажи, сколько продержалась прекрасная Элоиза?

— Хватит.

— Почему же?

Салман сделал еще один шаг. Тень больше не скрывала его лицо, и когда Джамиля увидела его, она забыла обо всем.

— Я думал, это уже в прошлом.

— В прошлом? — Джамиля попыталась усмехнуться и сцепила пальцы за спиной. — Ты уже давно в прошлом для меня. Мне не о чем говорить с тобой, поэтому, если ты, конечно, не возражаешь, я пойду — мой друг будет волноваться.

— Твой друг? Он на побегушках у султана. Зачем он тебе?

— А тебе-то что? — возмутилась Джамиля. — Он как раз мне подходит. Альфа-самцы давно потеряли для меня всякую привлекательность.

Она хотела обойти Салмана, но он снова схватил ее за руку и вкрадчиво спросил:

— Ты кричишь его имя по ночам? Впиваешься ногтями в его спину, умоляя не останавливаться?

«Ты говоришь ему, что любишь его?» — Он не сказал этого, но слова повисли между ними. И снова чувственные фантазии захватили ее ум и тело, как будто всегда были где-то совсем рядом. Она не отдавала себе отчета, что Салман притягивает ее к себе, не понимала, что таится в его темных глазах, не видела, как жадно он разглядывает ее тело, не осознавала, что глубокий стон вырвался из ее груди, когда он притянул ее к себе и склонил к ней голову. Чувства вернулись к ней, только когда она ощутила его горячие жадные губы, от прикосновения которых ее губы раскрылись, и его язык проскользнул между ее маленькими зубками. Она была беззащитна. Желание охватило ее.

Вдруг оказалось, что все это время ее тело отлично помнило его прикосновения и жаждало их. Ей было так приятно чувствовать его руки на спине, еще приятнее — на ягодицах, которые отделял от них только шелк ее платья. Он притянул ее еще ближе, и она ощутила всю силу его желания. Стон сорвался с ее губ, спина выгнулась — она вся пылала, ей хотелось большего, словно не было всех этих лет.

И все это время их губы не размыкались — словно не в силах оторваться от источника воды после долгой дороги по пустыне. И только когда Салман притянул ее еще ближе, предательский образ вдруг снова появился перед ее глазами — образ рыжеволосой женщины, которую он держал в своих руках точно так же, как ее сейчас.

Джамиля мгновенно пришла в себя и освободилась из его рук. Она отошла в сторону, потрясенная тем, как легко она потеряла контроль над собой.

— Держись от меня подальше, Салман. Между нами ничего нет. Ни-че-го. И никогда не было. Ты сам это сказал. Мы просто немножко развлеклись. И я больше не собираюсь развлекаться с тобой. — Она резко повернулась и направилась к двери, моля Бога, чтобы Он снова не остановил ее. Ее темно-синее шелковое платье, словно море, колыхалось вокруг нее. Вдруг она обернулась и сказала: — У тебя уже был шанс. И другого не будет. И чтобы ты знал, было много имен, которые я кричала по ночам. Поэтому не думай, что между нами произошло нечто особенное.

Салман смотрел, как Джамиля возвращается в зал, и на секунду его охватило настоящее отчаяние. Как только он увидел ее, так сразу испытал те чувства, которые не испытывал со времени их последней встречи. Он прислонился к стене — в ногах была слабость. Целовать ее, держать ее в своих руках — это было невыносимо. И в то же время необходимо — так же необходимо, как дышать. Словно не было этих прошедших лет. Он хотел ее с каким-то отчаянием.

Он снова распрямился. Однажды он уже соблазнил ее, а потом отверг. Он не должен больше хотеть ее. Он никогда не хочет тех женщин, которые у него были. Так почему с ней все должно быть по-другому?

Салман последовал за ней в зал. На лице его блуждала мрачная улыбка. Он надеялся, что она сказала правду о своих многочисленных любовниках. В этом случае это бы означало, что он не слишком сильно повлиял на ее жизнь, а значит, может говорить себе, что та боль, которую он заметил в этих прекрасных голубых глазах, ему просто показалась.

Джамиля понимала, что ее прощальные слова Салману были лишними, но в тот момент они казались ей необходимыми, хотя правды в них было не много. Она больше не притворялась, что ей нравится вечеринка, — за прошедший час все изменилось. Она ехала в своем джипе домой, в Мерказад.