Развод. Я не приму вторую! - Мила Реброва

class="p1">– Тогда я тоже никуда не пойду, – она сказала это с лёгкой улыбкой, и я ощутил, как внутри распускается чувство счастья, к которому мы оба давно не прикасались.

Её волосы нежно скользнули по моей щеке, когда она наклонилась, чтобы поцеловать меня в шею. Я провёл ладонью по её талии, задержался чуть выше бёдер, чувствуя, как её дыхание меняется.

– Я люблю, когда ты так делаешь, – призналась она чуть смущённо, прижимаясь крепче.

– Я тоже, – признался я.

Остаток утра мы провели, бесконечно пробуя друг друга на вкус: обменивались взглядами, улыбками, поцелуями. Она порой смущённо отворачивалась, когда замечала, с каким нетерпением я на неё смотрю, но сама же через минуту тянулась к моим губам, будто не могла насладиться вдоволь.

В какой-то момент я понял, что головокружительно счастлив. Мне было всё равно, что телефон уже несколько раз вибрировал, напоминая о пропущенных звонках или сообщениях. Я хотел быть только здесь.

День пролетел незаметно: мы то засыпали в обнимку, то просыпались, продолжая разговор, который не успели закончить, то снова обменивались нежными прикосновениями. Я нежился в её взгляде, она – в моих поцелуях.

Мыслей о детях, о семье, о наших прежних ссорах не было – всё это осталось в другом мире. Здесь и сейчас мы были только Адам и Марьям, мужчина и женщина, которым вдруг предоставилась возможность заново научиться друг другу доверять, чувствовать, страстно и искренне любить.

К вечеру, когда в комнату начала проникать золотая полоска закатного солнца, мы так и не вышли из номера. И, если честно, мне не хотелось ничего менять.

Она лежала рядом, её рука покоилась на моей груди, пальцы лениво рисовали круги. Я мягко накрыл её ладонь своей, ощущая, как она прижимается ближе.

– Знаешь, – проговорила она, приглушённо зевая, – я не помню, когда в последний раз была так спокойна.

– Я тоже, – я поцеловал её в макушку, вдохнув её запах.

– Что будем делать завтра? – спросила она с лёгкой улыбкой.

– Завтра? – я прикинул, что у меня наверняка есть дела, но в этот момент мне казалось, что это так несущественно. – Завтра посмотрим.

– Может, сходим куда-нибудь вместе? – она приподнялась, чтобы видеть моё лицо.

– Куда угодно, – ответил я.

Она улыбнулась, и в этом взгляде я увидел отражение прежней Марьям – той, что когда-то смотрела на меня с восхищением, доверием и любовью.

Я не знал, что нас ждёт дальше, но в этот день мы нашли друг друга заново. И я не собирался упускать этот шанс.

Взгляд её дрогнул, губы приоткрылись для поцелуя, и я понял: пусть весь мир подождёт – у нас впереди ещё целая вечность, чтобы насладиться тем, что мы почти потеряли, но сумели вернуть.

Проснулась я рано, хотя могла бы и подремать подольше. Но сердце стучало как-то по-особенному, внутри было тревожно, но в хорошем смысле – предвкушение чего-то невероятно приятного. Адам ещё дремал рядом, его рука лежала на моей талии, словно боялся отпустить меня даже во сне. Я тихонько соскользнула с постели, стараясь не разбудить его, и зашла в ванную. В голове жужжали мысли о том, что вчера мы весь день провели, будто в другой реальности. Никогда не думала, что можно взять и в один миг стереть все обиды, все расстояния. Но, наверное, если сильно захотеть, всё возможно.

Пока я умывалась, услышала шаги в комнате. Адам проснулся, и через минуту дверь ванной приоткрылась. Он заглянул, улыбаясь так, что у меня сразу сердце затрепетало.

– Доброе утро, – сказал он, касаясь кончиками пальцев моей щеки.

– Доброе, – ответила я, ощущая, как в животе зарождается лёгкая сладкая дрожь от одного его прикосновения.

– У меня для нас обоих план на сегодня, – загадочно произнёс он, скользнув рукой по моей талии.

– План? Ты же говорил, что у тебя важные встречи, – я немного растерялась. Вчера он отменил одну, но не ожидала, что он решит и от остальных отказаться.

– Пусть подождут, – его голос прозвучал так уверенно, что я даже не стала спорить. – Мы заслужили хотя бы один день спокойствия.

Я сменила тему, спросив про завтрак, но он предложил позавтракать где-нибудь в городе. Я, не успев ещё до конца прийти в себя после наших ночных объятий, машинально согласилась. Даже не успела подумать про свою диету – ведь обычно всё, что я ем, я старательно записываю и отчитываюсь диетологу. Но сегодня это вдруг стало таким незначительным… словно все мои правила и барьеры потеряли остроту.

Мы вышли из отеля, держа друг друга под руку, точно влюблённые подростки. Адам время от времени наклонялся ко мне, чтобы шепнуть что-то смешное, и я смеялась, забыв про всякую осторожность. Лёгкий ветерок трепал мои волосы, а солнце, будто улыбаясь нам, освещало улицы.

– Может, заглянем в торговый центр? – предложил он, когда мы разминулись с толпой туристов. – Я обещал детям купить что-нибудь интересное.

– Хорошо, – ответила я, стараясь ничем не выдать неожиданного волнения. Обычно я не любила ходить по магазинам без нужды, но сегодня готова была на всё, лишь бы продолжать чувствовать его рядом.

Он вызвал такси, и вскоре мы уже стояли перед высоким стеклянным фасадом торгового центра. Внутри царило утреннее оживление: кто-то спешил за продуктами, кто-то просто гулял. Мы прошлись по рядам бутиков, болтая о пустяках. Адам то и дело обнимал меня за плечи, прижимая к себе, будто боялся, что я исчезну, если он ослабит объятия.

– Смотри, здесь неплохие вещи для Ахмеда, – сказал он, заметив магазин молодёжной одежды. – Он как раз спрашивал про новую ветровку.

– Думаешь, ему подойдёт такой стиль? – я склонила голову, рассматривая куртку со множеством карманов.

– Ну, выбор за ним, конечно, но давай хотя бы предложим, – Адам подмигнул, и я улыбнулась, представив, как Ахмед будет корчить недовольную мину, но потом, скорее всего, со временем полюбит обновку.

Мы выбрали ветровку, пару футболок, спортивные штаны для сына. Для Исы нашлись удобные брюки и толстовка – мне показалось, он будет рад спокойным цветам и мягкой ткани. Алии я взяла нежно-розовую кофточку с рисунком – может, она и покажется ей слишком «мило-девичьей», но я вдруг захотела снова одевать свою дочь в то, что подчеркнёт её юность.

Потом мы наткнулись на симпатичный магазин с мужскими свитерами, и я уговорила Адама померить один из них. Он сначала отнекивался, бормоча,