Джоанна Брендон - Огненные тени

Элиде отчаянно захотелось поверить ему, и она благодарно улыбнулась.

— Если ты говоришь, значит, так и будет, — сказала она.

— Вот именно, — важно сказал Логан. — А теперь срочно примемся за ленч, плавно перетекающий в ужин, иначе я умру, не дожив до Рождества.

Логан проснулся утром на Рождество от непонятного звука. Немного придя в себя со сна, он сообразил, что Элида в ванной и ее, судя по всему, тошнит. Сердце у него отчаянно забилось. «Перенервничала вчера», — предположил он, но спустя мгновение лицо у него расплылось в самодовольной улыбке.

Он понял, в чем дело.

— Бедняжка! — прошептал он, соскальзывая с постели. Схватив халат, он обогнул кровать и поспешил к Элиде.

— Поди к черту, Логан! — закричала она, едва он появился на пороге ванной.

— Но… я хочу помочь тебе, — растерянно пролепетал он.

— Зато я не… Уйди же в конце концов! — Она судорожно ухватилась за горло, чувствуя подступающие спазмы. «Ну, пожалуйста, сгинь с глаз!» — в отчаянии думала она, сотрясаясь всем телом от нового приступа тошноты.

— Элида, я же… — Логан нырнул в сторону, когда она запустила в него массажной щеткой. — Ладно, уговорила. Только не надо нервничать, дорогая.

Он выскочил из двери, а следом за ним вылетели тюбики зубной пасты и его крема для бритья.

Никогда в жизни Логан не ощущал себя таким беспомощным. Как ребенок, наказанный за какой-то проступок, он забился на кухню и, ожидая появления Элиды, заварил крепкого чаю. Потом он машинально достал из жестяной коробки палочки корицы и положил их на поднос рядом с чашкой и розеткой с медом. Он помнил, что в детстве при любых расстройствах желудка мать давала ему крепкого чаю с медом. «Почему то же самое не должно помочь Элиде?» — рассудил он здраво.

Ребенок! Ошеломленный, с расширившимися от потрясения глазами, Логан прислонился к стойке, все еще не в силах переварить новую реальность. Он станет отцом! Запустив пальцы в шевелюру, он застыл у окна, невидящими глазами глядя вдаль. Он, Логан Теннер, будет отцом!

Когда Элида пришла на кухню, он так и стоял, бессмысленно глядя впереди себя.

— Что-нибудь случилось? — спросила она мягко.

Логан вздрогнул, взглянул на нее и застрочил, как из пулемета, что-то горячее и невнятное.

— Логан, не торопись! Я не поняла ни слова из того, что ты мне сказал.

Логан осторожно, как драгоценную вазу, обнял Элиду за плечи, подвел к стулу и бережно усадил. Затем пододвинул другой стул и сел сам.

— Что все это значит? — изумленно и весело спросила Элида.

Глаза Логана засияли счастьем и гордостью, а лицо расплылось в улыбке.

— Это значит, что с тобой теперь следует обращаться вдвойне бережно, — объявил он.

— Ты серьезно? — изумленно спросила Элида.

— Более чем. Ты — моя будущая теперь еще и мать будущего моего ребенка.

Элида поглядела на Логана, и вдруг из ее глаз хлынули слезы.

— Бедная ты моя, — пробормотал Логан, опускаясь на колени и бережно обнимая ее, гладя руки, целуя пальцы, колени, лицо, веки. — Тебе, наверное, теперь не до веселья?

Он и в самом деле любил ее так сильно, что любая ее боль переживалась им самим вдвойне.

— Все должно быть в порядке, — прошептала она, прижавшись лицом к его сильному плечу. — Только…

— Что, любовь моя?

— Не пытайся больше помогать мне… ну, как сегодня. Я не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии.

Сердце Логана сжалось. Сколько женщин воспользовалось бы случаем отыграться на виновнике своего состояния, а уж те, с которыми ему приходилось иметь дело, — наверняка.

— Не хочешь чаю?

— А нет ли у тебя крекеров?

— Крекеров нет, есть пара тостов.

Элида удивленно и ласково взглянула на него. «Я счастливейшая женщина в мире», — подумала она, тая от счастья при одном только взгляде на самого красивого и самого доброго в мире мужчину — отца ребенка, который сегодня впервые дал знать о своих претензиях к миру, в котором еще предстояло появиться.

— То-то будет сюрприз для мамы, — сказал Логан, притаскивая чай и тосты. На лице его появилась мальчишечья ухмылка. — Ты не возражаешь, если я скажу ей об этом уже сегодня? Лучшего подарка на Рождество просто нельзя придумать. Всю жизнь она пыталась остепенить меня, и вот — удалось-таки!

— Это ты-то остепенился? — Элида прыснула от смеха.

Логан торжественно и серьезно посмотрел на нее и осторожно поцеловал в щеку.

— Еще как!

Издав воинственный индейский клич, он протанцевал джигу, а потом, смеясь, упал на стул и налил чашку чаю себе.

— Вот так-то, леди!

15

После чудесного Рождества и тихого, уютного Нового года настал черед холодного, сырого, серого января. Но ни снег, ни непрерывные дожди не влияли на настроение Элиды. Жизнь вместе с Логаном казалась сном наяву, и даже утренний токсикоз по прошествии пары недель сошел на нет.

— Счастлива? — спросил однажды Логан, встав рядом с ней у окна.

— Очень. — Откинувшись назад, она прижалась к Логану, лаская руку, которой он обнял ее. — Все, что мне осталось пожелать в этой жизни, — это решить судьбу моего племени.

Она все еще не получила ни весточки из резервации макахов, и, хотя была уверена, что собрание не отвергнет ее просьбу, неопределенность продолжала мучить и беспокоить ее.

— Ты разговаривала с зятем о переезде озеттов на его землю?

— Я ему написала, но он до сих пор не ответил. Ума не приложу, отчего он так медлит с ответом.

На лбу у нее появилась морщинка. Элиде казалось невероятным, что муж сестры ни с того ни с сего отказал им, но вдруг?.. Что, если прежняя сумма выкупа за землю кажется ему недостаточной?

— Помнишь, я тебе говорил о земельном участке на берегу Березовой бухты? — спросил Логан. — Это отличная земля, и она твоя. Считай ее подарком к свадьбе. Если хочешь, можешь предложить ее зятю в обмен на его землю, — сказал Логан.

— Ты отдаешь ее мне? — растерялась Элида, поворачиваясь лицом к Логану. На ресницах у нее заблестели слезы, а взгляд засветился любовью. Этот красивый, мужественный и великодушный мужчина запросто отдавал ей дорогую земельную собственность только для того, чтобы она почувствовала себя совершенно счастливой! — Мне нечем тебе отплатить, Логан, — с тяжелым вздохом сказала Элида, так и не придумав, чем же ответить на его подарок.

— Ты уже подарила мне себя, а скоро подаришь и ребенка. Тебя любят мои родные… Я бы сказал, что ничего большего дать мужчине нельзя.

Элида качнула головой:

— Я бы хотела подарить тебе гораздо больше.