Кара Уилсон - Дар любви

— Не говори так! — воскликнула она. — Что случилось с человеком, которого я знала?! С человеком, который никогда не сдавался?!

— Он изменился. Маленькая девочка украла кусок его сердца, и он больше никогда не будет прежним.

— Никто из нас не будет прежним. Такая боль не может пройти бесследно. Но я научилась одной мудрости. Запасы любви в человеческом сердце неисчерпаемы. Хотя Хельга украла кусок и моего сердца, в нем еще осталось много места.

— В самом деле? Когда мы говорили с тобой в последний раз, ты не верила, что я люблю тебя. Думала, что я просто морочил тебе голову, чтобы заручиться твоей поддержкой в суде.

— Если ты еще раз скажешь, что я ошиблась, я тебе поверю.

Поль думал так долго, что Улла совсем отчаялась. Наконец он встал со стула и повернулся к ней.

— Хочешь знать правду?

— Конечно, — храбро ответила Улла, хотя от плохого предчувствия ее бросило в дрожь. — Лучше ужасная правда, чем неопределенность.

— Тогда я признаюсь, что сначала действительно пытался завоевать тебя. Я слишком хорошо знал Юлию и понимал, что материнство ее не исправит. Но хотел быть справедливым и дать ей возможность доказать, что я ошибаюсь. Поэтому и предложил: либо я к тебе, либо ты ко мне. Она выбрала последнее.

— Но прислала меня вместо себя.

— Да. И тогда я решил, что она затеяла какую-то каверзу.

— Ты не доверял мне.

Он наклонил голову.

— Я считал тебя ее помощницей. Думал, твоя главная цель заключалась в том, чтобы отвлечь мое внимание от странного поведения женщины, которая утверждала, что предана своему ребенку.

— Поль, меня тоже ввели в заблуждение.

— Но ты ни разу не призналась в этом. Когда я сомневался в Юлии, ты защищала ее с пеной у рта. Это укрепляло мои подозрения и заставляло думать, что ты знаешь больше, чем говоришь. Поэтому я решил сделать тебя моей союзницей. Если бы понадобилось соблазнить тебя, я бы пошел на это. Но не ожидал, что… — Он махнул рукой, пытаясь найти нужное слово.

— Что это окажется так легко? — подсказала она.

Поль застыл на месте. А потом, потрясенный абсурдностью этого предположения, ожил и схватил ее за плечи.

— И думать не смей! — с прежней властностью приказал он. — Я не знал, чем это чревато. Не собирался влюбляться во врага. Только дурак дважды повторяет одну и ту же ошибку. В конце концов, ты кузина Юлии, а кровь рано или поздно сказывается.

— Поль, я никогда не была твоим врагом. Если сначала я была предана сестре, то в конце концов поняла, что меня бесстыдно использовали. Ее жестокость превосходит всякое воображение.

— Я быстро увидел, что ты ничем не напоминаешь ее. Каждый день я открывал в тебе черты, которых у нее никогда не было. Именно эти черты мужчина ищет в будущей жене. Я видел, с какой нежностью и сочувствием ты относишься к Хельге, видел твое терпение и трудолюбие. Видел, как ты относилась к Ирен. Она была для тебя не служанкой, обязанной выполнять поручения, а подругой. Я не хотел, чтобы ты принимала участие в этой грязной игре. Но у меня был долг перед беззащитным ребенком. Ты права, я действительно хотел использовать тебя, чтобы склонить суд на мою сторону. Если бы понадобилось, я бы использовал для этой цели самого Папу Римского.

— Знаю, — сказала она. — Все, кто видел тебя с Хельгой на руках, не сомневались, что ты предан ей.

— Было и еще кое-что. Хельге было лучше с тобой, чем с матерью. Но я клянусь, что сделал тебе предложение не ради девочки. Как бы ни закончилось дело в суде, я бы все равно любил тебя и хотел, чтобы ты стала моей женой.

«Любил», сказал он. И «хотел».

— И все это осталось в прошлом? — спросила Улла. — Значит, никакого будущего у нас нет?

Лицо Поля стало прежним.

— Честно говоря, я не смел заглядывать в будущее, — сделав шаг назад, сказал он. — Мне было страшно думать, что станет с ребенком при таких родителях.

— Тогда я рада, что приехала. Хотя бы для того, чтобы снять камень с твоей души.

Он устало потер лицо.

— Я заплатил бы царский выкуп за возможность обрести покой. За возможность закрыть глаза и не увидеть демонов.

— Я могу подарить тебе этот покой.

— Как? — Он кивком показал на чемодан Уллы, валявшийся у калитки. — У тебя там волшебный сундук?

— Тепло. В конце августа я провела собственное небольшое расследование. Выяснила, что родители Гуннара живут под Стокгольмом и что он единственный сын. Я сообщила им о том, что сделали их сын и невестка.

— Могу себе представить, как взбесилась Юлия!

— Она поклялась, что больше никогда не будет со мной разговаривать. Но я сочла, что это небольшая цена за восстановление справедливости.

— А что сказали бабушка с дедушкой?

— Пришли в ужас. Они буквально молятся на Хельгу и поклялись, что позаботятся о ее будущем. Я им верю. Если они узнают про новые фокусы своих деток, то сделают то, что собирался сделать ты: подадут в суд и добьются опеки над малышкой. Так что теперь Юлия двадцать раз подумает, прежде чем попробует сбыть ребенка с рук и пренебречь материнским долгом ради карьеры. Но лучше всего, что дедушка с бабушкой молоды: им нет и пятидесяти. Бог свидетель, они еще долго пробудут рядом с внучкой. Правда, денег у них не густо, но зато любви хоть отбавляй.

Казалось, с его плеч свалилась страшная тяжесть. Поль перевел дух, и прежняя энергия стала возвращаться к нему буквально на глазах. Его лицо ожило, морщины у рта исчезли, а кожа засветилась.

— Деньги не проблема. — Он обнял Уллу и привлек ее к себе. — Знаешь, ты была права насчет этого Гуннара. Он действительно оказался настоящим мужчиной. Прислал мне письмо с извинениями и вернул все деньги, которые Юлия получила в качестве алиментов на ребенка. Я перевел эту сумму в доверительный фонд, который обеспечит материальные нужды Хельги. Но меня волновало, кто будет оказывать ей моральную поддержку. Если бабушка и дедушка станут любить и беречь ее, то за девочку можно не беспокоиться.

— А за нас? — неуверенно спросила Улла. — Знаешь, я не стала брать обратный билет в Швецию. Хочу всегда быть при тебе. В каком качестве, решай сам.

— Назови цену, — сказал Поль. Его губы были так близко, что Улла ощущала близость поцелуя.

— Я хочу, чтобы ты доверял мне, — прошептала она. — И верил в нас.

— Уже верю. — Их губы соединились, и на пустыню пролился благодатный дождь. Все, что казалось засохшим навсегда, вдруг расцвело и снова наполнилось страстью.

— Без тебя я ничто, — сказал он. — С этого дня на свете есть только ты и я. Больше никого.

Улла слегка отстранилась. Тайна рвалась наружу.

— Боюсь, что нет, — сказала она. — Мы больше никогда не будем одни.