Эдриан Маршалл - Спаси своего принца

— Это было давно, — перебил ее Шон. — Сколько времени утекло с тех пор…

— Но ведь и письма начали приходить вам не на прошлой неделе, — напомнил офицер Райан.

— Аноним появился только через полгода, — продолжал упорствовать Шон.

— Это еще ни о чем не говорит, — возразил ему Райан. — Одна только неувязочка. Наш психолог сказал, что почерк анонима, скорее всего, принадлежит мужчине. Но, в конце концов, эта девушка могла уговорить писать эти письма кого-то из близких друзей или родственников. Как ее звали?

— Если бы я помнил всех актрис, которые приходили ко мне на пробы, — грустно улыбнулся Шон и покосился на Эммета. — Может быть, ты помнишь?

— Нет, — удрученно ответил Эммет. — Хотя… — немного подумав, он оживился и посмотрел на Райана. — Послушайте, офицер, так ведь это же можно выяснить. У нас есть архив, в котором лежат записи всех проб, а также информация о тех актрисах, которые у нас пробовались. Есть даже их фотографии. Записи самих проб вы, увы, не получите — эта ненормальная расколотила камеру, — но думаю, имеющейся информации будет достаточно… Конечно, на поиски уйдет время — архив у нас немаленький. Но зато я помню, в каком году это было. И смогу доверить поиски тем, кто присутствовал на шоу, которое устроила эта дамочка… Надеюсь, они узнают ее по фотографии.

— Вот видите — неразрешимых проблем нет, — покосился на Шона офицер Райан. — Вы узнаете, как зовут эту шальную девицу, а мы, уж поверьте, сделаем все, чтобы заставить ее сознаться.

— Прекрасно, — скептически усмехнулся Шон. — Только почему вы так за нее уцепились? А если это не она? Мало ли актеров, недовольных моим выбором? Почему вам сразу не занести их в список подозреваемых?

— Ну знаете… — офицер Райан укоризненно покачал головой. — У меня такое чувство, что вы просто не хотите нам помогать…

— Он хочет, — хором ответили Эммет и Джун.

Райан улыбнулся.

— Вам повезло с друзьями. По-моему, они гораздо лучше вас понимают опасность, которая вам угрожает… На вашем месте я постарался бы себя обезопасить, пока мы не нашли этого анонима. Может быть, стоит нанять охрану?

— Нет уж, увольте, — фыркнул Шон. — Представьте, как я появлюсь с ней на съемках? Надо мной будет смеяться вся съемочная площадка…

— По-моему, собственная безопасность гораздо важнее чужих насмешек, — назидательно произнес Райан. — Впрочем, это вам решать.

— Не обижайся на меня, — ласково попросила Джун. — Я не хотела давить, просто испугалась за тебя…

— Это ты не обижайся, — мягко улыбнулся ей Шон. — Мне пришлось выдать нашу тайну Эммету. Но ты не беспокойся, он никому ничего не скажет. Что касается личных дел — здесь Эммет держит язык за зубами.

— И как он отреагировал? — поинтересовалась Джун.

— По-моему, его это позабавило. Впрочем, особой серьезностью Эммет никогда не отличался. Он — жуткий бабник и убежденный холостяк.

— Скажи мне, кто твой друг, — хмыкнула Джун. — Хотя к тебе это, конечно же, не относится. И потом, какая мне разница, бабник Эммет или нет? Главное, что он — хороший человек. Сразу согласился к тебе переехать.

— О, не беспокойся за него, — рассмеялся Шон. — Эммет своего не упустит. Он отлично знает, что у меня дома — один из лучших поваров в штате. Грейс великолепно готовит — к счастью, она сейчас меня не слышит, — а Эммет обожает хорошо поесть. К тому же гостиница в Ловенхилле — прямо скажем, не очень. Хорошо, что ни у Луизы, ни у Оливье нет этой звездной болезни. Иначе они съели бы живьем и меня, и Эммета…

— Не съели бы, — уверенно заявила Джун.

— Почему?

— Потому что ты — костлявый, — ответила Джун и тихо засмеялась.

Шон нащупал ее руку и легонько сжал в своей. Пальцы Джун ответили ему мягким пожатием.

— Чувствую себя героем какого-то дурацкого детектива, — печально улыбнулся он. — Анонимные письма, полицейский участок, любимая девушка, которую ото всех надо прятать… Если бы ты знала, как я жду нашего отъезда. По крайней мере, не придется вертеть головой по сторонам, прежде чем заговорить друг с другом. Представь себе, мы одни в дороге… А потом одни вернемся в Ловенхилл, и — прощай, наша тайна…

— Ты же не водишь машину, — напомнила Шону Джун.

— Ну вот, испортила всю романтику, — шутливо нахмурился Шон. — Ради того, чтобы остаться наедине с тобой, конечно, стоило бы научиться водить. Но, к сожалению, за два дня мне не освоить этой премудрости.

— Ничего — вся жизнь впереди, — утешила его Джун. — Я немного разбираюсь в тачках и даже как-то водила машину. Так что помогу тебе, если что…

— Моя спасительница…

Шон дотронулся рукой до ее щеки — одна из немногих ласк, которые он позволял себе с Джун, — но тут же отдернул руку, увидев из окна машины, что к ним направляется Эммет с двумя чемоданами в руках.

— Ну вот, — вздохнул Шон. — Нигде нет покоя…

— А мне кажется, это даже здорово, — шепнула ему Джун. — Если бы все было гладко, я бы тебе уже наскучила…

Эммет плюхнулся на сиденье водителя и завел машину. Шон посмотрел на Джун таким выразительным взглядом, что она устыдилась своих слов. Конечно, она ему не наскучит. Ведь тем, кто любит по-настоящему, скука неведома.

11

Известие об отъезде внучки, конечно же, не могло оставить равнодушной миссис Петти. Попытки устроить Джун допрос с пристрастием ни к чему не привели: Джун обнаружила исключительное упрямство и заявила, что ответит на все вопросы только после своего возвращения в Ловенхилл.

Выяснив, что внучка едет не одна, а в компании с Шоном Милано, Пентилия на несколько минут утратила дар речи, а обретя его заявила Джун, что не отпустит ее одну с режиссером ни под каким предлогом.

Джун пыталась объяснить бабушке, что она уже не ребенок, а вполне взрослая и благоразумная молодая девушка. После часа уговоров, криков и упреков Пентилия наконец сдалась.

— Поступай, как знаешь, — холодно бросила она Джун. — Только не заставляй меня стыдиться того, что ты — моя внучка. Перед тем как твоя мама умерла, я пообещала ей, что ее дочь вырастет честной и порядочной девушкой. И мне очень хочется верить, что я сдержала обещание…

К этому аргументу Пентилия Лиллард прибегала лишь в крайнем случае, и Джун поняла, что бабушка рассердилась не на шутку. Конечно, у Пентилии были причины недоумевать: ведь Джун ничегошеньки ей не рассказывала. Но, с другой стороны, Пентилия должна была понять, что ее внучка уже повзрослела, а взрослые люди имеют обыкновение влюбляться, делать ошибки и исправлять эти ошибки самостоятельно.

Джун собирала вещи и с трудом сдерживала слезы, подкатывавшие к глазам. Если бы бабушка была чуть мягче, чуть деликатнее, она уже сейчас рассказала бы ей о том, зачем им с Шоном понадобилось уехать из Ловенхилла. Однако очередного скандала Джун не вынесла бы. А ей ведь еще предстоит разговор с Кимом Доджесом, который едва ли отнесется с пониманием к ее чувствам…