Кей Мортинсен - Любовный розыгрыш

— Ничуть! — захохотал Филипп. Он гладил волосы Нэнси и не сводил с нее глаз. — Я просто счастлив!

Лицо старика исказилось от ярости.

— Не надейся, что я расскажу тебе, кто твои родители! Жди, пока рак свистнет!

— Честно говоря, — спокойно произнес Филипп, — мне на это наплевать!

— Никакого поместья в Голубой лагуне ты не получишь! — кричал ди Клементе. — Я отдам плантации и дом своей дочери и ее мужу!

— Годится! — улыбнулся Филипп. Глаза его сверкали от радости, что отец не знает их с Нэнси тайны. — Я полагаю, любимая, за это надо выпить. Я очень этого хочу. Шампанского?

— Шампанского! — радостно согласилась Нэнси. Боже, она снова может жить, может любить!

Они ушли подальше от дома и спустились к бельведеру на пляже. Было слышно, как Жильбер громко ругается на весь дом. Потом в заливе послышался шум мотора отплывающего катера. Когда он стих, Филипп зажег разноцветные фонари, специально заготовленные для торжественных случаев.

— О, Филипп, я никак не могу поверить свалившемуся на нас счастью! — воскликнула Нэнси.

— И я тоже! — Голос его дрожал, а глаза стали подозрительно мокрыми.

Нэнси проследила, как он открывает шампанское, и вдруг снова подумала — может быть, его мать — Николь? Но тут же вспомнила, что той во время его рождения было только пятнадцать или шестнадцать лет.

— Забавно, — произнесла Нэнси, — что после стольких лет поисков я наконец-то нашла своих родителей, по крайней мере — одного из них! Даже не знаю, принесло ли мне это радость или нет. Ты же потерял обоих родителей и нисколько об этом не жалеешь!

— Это потому, что мы с тобой едва не потеряли то, что для нас теперь гораздо важнее, — заметил Филипп. — Я имею в виду — друг друга. — Он наполнил бокалы. — Ну а сейчас, когда этого не случилось, все остальное не имеет никакого значения.

— Не скажи! — вздрогнула Нэнси. — Когда я подумала, что ты мне изменил, весь мир обрушился. Никогда не забуду, что я тогда почувствовала. Такой шок…

— Прости меня, любимая! — горячо произнес Филипп. — Мне больно даже подумать, что я причинил тебе такие страдания. Но я не мог сказать тогда правду. Не мог позволить тебе жить с той ужасной мыслью. Я решил, что будет лучше, если ты меня возненавидишь, станешь презирать. А может быть, найдешь кого-нибудь другого и полюбишь его. Но сердце у меня разрывалось!

Нэнси протянула руку к его щеке, пытаясь разгладить суровые морщинки, появившиеся при воспоминании о той страшной минуте.

— Сомневаюсь, чтобы я когда-нибудь смогла снова кого-нибудь так полюбить, как тебя!

Филипп сжал ее в объятиях.

— Признание отца подтвердило мое опасение, которое одолевало меня с того самого момента, как я понял, что полюбил тебя. Поверь, этот страх постоянно преследовал меня во время нашего медового месяца, — прошептал он ей на ухо. — Но мне тогда казалось, что у нас с тобой все слишком хорошо, а этого просто не может быть! И я все время боялся, что однажды утром проснусь, а тебя нет, что ты просто игра моего воображения!

— То же самое чувствовала и я! — поразилась Нэнси. Они взглянули друг на друга, радостно улыбаясь. — Я просто никак не могла поверить своему счастью. Для меня ты был всем на свете. Я даже и думать не смела, что ты меня любишь так же сильно, как я тебя.

— Но именно так я тебя и люблю! — Филипп коснулся ее волос, которые под светом цветных фонарей сверкали, как красное дерево. — Когда я думаю о тебе, я невольно улыбаюсь.

— То есть хихикаешь, это ты хотел сказать? — поддразнила его Нэнси и сделала вид, что обиделась.

Филипп взял обе ее руки в свои и нежно поцеловал ладошки.

— Улыбнись, — попросил он. — Ты ведь видишь, как я счастлив, как все время улыбаюсь тебе! Ты меня опять заставила рассмеяться… — Нэнси непонимающе подняла брови, и Филипп чуть щелкнул ее по носу. — Ты знаешь, о чем я говорю!

— Знаю, знаю. — Женщина счастливо залилась смехом. Она тоже обрела способность заразительно, от души смеяться после стольких горьких лет.

Филипп нежно коснулся губами ее щеки.

— Сознание, что ты моя жена, наполняет мне душу счастьем. Когда я от тебя вдалеке, я стремлюсь поскорее вернуться, — страстно проговорил он. — А когда я с тобой, я спокоен. — Ты для меня друг, возлюбленная, жена, мать моего будущего ребенка. Я так тебя люблю, Нэнси! Я никогда, никогда тебя не оставлю! — клятвенно произнес он и предложил тост за их вечную любовь.

— А я никогда не уйду от тебя. Мы с тобой половинки одного целого. У нас есть богатое поместье в Голубой лагуне. И у нас будет ребенок.

Филипп кивнул.

— А у меня есть «Монтего-Ривер». Но самое главное богатство — это ты! Я чувствую себя с тобой так спокойно.

— Как наевшийся меда медведь, — усмехнулась Нэнси.

— Так накорми же меня медом, — подзадорил Филипп. — Мне так хочется его отведать! Пусть будет сладко!

Он нежно поцеловал жену в шею, а потом в ложбинку между грудей. Нэнси вздрогнула и сдалась в прекрасный плен, подчиняясь страсти горячо любимого человека.