Бетти Райт - Условие Эвелин

— Да, возможно.

— Но между тобой и Сибил притворства нет.

— Нам это ни к чему, — с горечью сказал он. — Это деловое соглашение.

— Но… — Вики обдумала его слова, — ты не платишь ей.

— Нет.

— И ты собираешься родить с ней детей?

— Возможно… Да! Мне нужен наследник!

— Бедный маленький человечек, — мягко произнесла Вики. — Надеюсь, Дафне будет любить его за всех вас.

— Я буду любить его.

— Нет. — Вики покачала головой. — Разве ты сможешь себе такое позволить? Это ведь тоже привязанность. Это поставит под угрозу твою драгоценную независимость, а ты этого не хочешь.

— Виктория…

— Я Вики. И что дальше? — грозно спросила она.

— Может быть, поспим?

— Как я могу спать? — воскликнула она. — Как я могу спать, когда у меня был такой чудесный день, и я научилась плавать, и я видела дельфинов, а теперь лежу в постели с самым потрясающим мужчиной из всех, каких приходилось встречать… И ты предлагаешь мне спать?

Проклятье, она чувствует то же, что и он!

— Я…

— Ты принял холодный душ, — осторожно произнесла Вики. — У тебя были ледяные руки, когда ты лег в постель. Думаешь, моя ванна оказалась намного теплее?

— Виктория…

— Это невозможно! — выпалила она. — Мы не долго продержимся на одном холодном душе. Я уже схожу с ума, а впереди еще двенадцать месяцев!

— Виктория, если вести себя разумно… — попытался урезонить ее Джек.

Но с нее было достаточно! Вики села в постели, и в свете луны Джек увидел негодование, сверкающее в ее глазах.

— Почему мы должны вести себя разумно?

— Потому что…

— Почему? — Она вдруг заметила, что сжимает в руках одну из подушек, и отшвырнула ее в темноту. — Дурацкая подушка!

— Виктория…

— Не называй меня Викторией! — Она пришла в ярость. — Ладно. Вот тебе правда. Я не хотела говорить тебе… но это слишком велико, чтобы скрывать. Я не могу ходить вокруг да около, как ты, и прятать голову в песок все эти двенадцать месяцев.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Но он понимал.

— Ты не чувствуешь того, что происходит между нами?

— Нет!

— Лжец!

И это слово повисло между ними. Как угроза. Как правда…

А затем Вики глубоко втянула в себя воздух, набираясь смелости. Каким бы ни был результат, она должна это сказать.

— Я люблю тебя, Джек Эском, — со злостью произнесла Вики.

Она злилась на него. Она злилась на себя. Но теперь ей казалось, что другого выбора нет.

Он был так близко! И здесь было так много подушек!

Еще одна из них полетела в угол комнаты.

— Я люблю тебя, — повторила она. — Я знаю, это глупо. Это глупо, глупо, глупо! Но ты выбрал меня, ты спас меня от жизни в нищете, ты повез меня в Лондон и устроил два чудеснейших пикника, ты купил мне самые сексуальные трусики на свете… а теперь даже не хочешь на них смотреть. И ты спас меня из-под колес машины и разрешил взять потрясающего кота…

Действительно потрясающего…

— Мы говорим здесь о Монблане? — осторожно спросил Джек, и Вики, свирепо взглянув на него, швырнула на пол очередную подушку. Казалось, она и его готова была отправить следом.

— Помолчи! — Она была вне себя. — Просто слушай. А потом ты предложил моему брату стать твоим шафером и стоял там в умопомрачительном смокинге, и улыбался мне, и давал эти клятвы! И ты преподнес мне в качестве свадебного подарка то, что потребовало бы многих недель труда. Да нужно быть ненормальной, чтобы остаться равнодушной ко всему этому, а я совершенно нормальна. Я по-настоящему, безумно, глубоко влюблена в тебя. Ну вот, я и сказала. Можешь делать с этим все, что пожелаешь, Джек Эском. И мне неважно, нравится тебе сказанное мной или нет. — Вики подавила рыдание. — Не беспокойся: это ничего не изменит. В конце года я все равно уеду, как и обещала. Но ты должен знать о том, что я увезу с собой. У тебя есть жена. Возможно, и не такая, какой ты ее себе представлял, но все равно жена. Не мнимая жена, Джек. Жена, которая до боли любит тебя и которая отдала тебе свое сердце, не требуя ничего взамен. — И Вики упала лицом на оставшиеся подушки.

Затем она снова села и проглотила слезы. Ситуация казалась совершенно невыносимой, и Вики почему-то ужасно захотелось хоть немного облегчить ее.

— Кроме еще одного урока плавания завтра, — выдавила она, глядя на остолбеневшего Джека. — От этого отказаться я не могу… Джек, повторяю: это, разумеется, ничего не изменит, но я подумала, что ты должен знать факты. А факты таковы, что я твоя. Если, конечно, нужна тебе. Если же нет, то тоже не страшно. Зато я научусь плавать.

Ну вот и все. Вики снова зарылась лицом в подушки, а Джек сидел, уставившись на нее и пытаясь придумать, что сказать. Но так ничего и не придумал.

11

Захватив свободное одеяло, он ушел спать на пляж. Вернее, ворочаться с боку на бок.

За его спиной, в коттедже, осталась неподвижная Вики. Она ровно и глубоко дышала, но Джек знал, что она не спит и что они оба не сомкнули бы глаз, если бы он остался.

Поэтому он ушел и, завернувшись в одеяло, лежал на выбеленном лунным светом песке, слушая ласковый шелест волн и гадая, что же теперь будет и что ему теперь делать.

Вернуться к Виктории! — требовало его тело. Достаточно сделать малейшее движение навстречу ей, и…

Она… любит меня? Вздор! Это невозможно. Наверное, я слишком близко подпустил ее к себе, а она в тот момент чувствовала себя совсем одинокой. Ее фантазия превратила меня в то, чем я быть просто не могу.

С ней мне не приходится притворяться. Она видит меня насквозь…

Нет, она видит то, что хочет видеть. Любовь? Это пройдет. Романтическая любовь. Ха-ха!

Но его мать и отец любили друг друга, и их счастье длилось почти тридцать лет.

А потом было разрушено в одно мгновение — когда отец умер… Мать до сих пор не оправилась после того удара. Да и он сам тоже.

А любовь Кэтрин? Она испарилась, как роса под первыми лучами солнца, при одном взгляде на Питера Олкотта. Любовь уходит…

Но, значит, и приходит? Там, в коттедже, Виктория ждет. Ждет своего мужа. Все, что мне нужно сделать, — это взять ее, с жаром подумал Джек. Это так легко. Принять ее любовь.

Но я не способен ответить на эту любовь. Потому что, ответив, снова подставлю себя под удар. А я не вынесу вновь подобной боли. Как бы ни была желанна Виктория, последнего шага я сделать не могу. Не могу поставить себя в зависимость от нее, рискуя потерять душевное здоровье.

А я, несомненно, поставлю себя в зависимость от нее, поверив в ее любовь. Это так легко — отдать свою жизнь в ее нежные руки.