Изобел Чейс - Ты будешь рядом…

Самые юные девушки вышли первыми, выступив с простыми номерами, их гордые родители отбивали ритм для них на барабанах.

Люсьен обнял Эраб и прижал к своему плечу.

— Устала, дорогая? — спросил он.

Она покачала головой:

— Просто счастлива!

Он обнял ее еще крепче и сказал что-то на суахили старику, стоявшему рядом. Старик засмеялся и скрылся в темноте под деревьями.

— Что ты ему сказал? — полюбопытствовала Эраб.

Люсьен усмехнулся и поцеловал ее в ухо.

— Это только смутит тебя, если я скажу, — поддразнил он ее. — Разве не достаточно, что я предпочел тебя всей этой стае красоток?

Эраб была рада темноте, скрывшей ее румянец.

— Мы останемся до конца? — спросила она.

Глаза Люсьена показались ей темными озерами, но она знала, что взгляд его наверняка насмешлив.

— Нет, — ответил он. — Мы посмотрим комедийную сценку, а потом уйдем.

История оказалась очень простой — про то, как молодая жена, имея старого мужа, завела себе молодого любовника и потом просила прощения за неверность. Играли бурно, особенно был хорош молодой человек, исполнявший роль пылкого любовника, соблазнившего чужую жену. Люсьен крепче прижал к себе Эраб, и она повернулась к нему, чувствуя, что он хочет ее поцеловать, и сунула руки ему под пиджак, наслаждаясь ощущением его крепкой спины. Когда поцелуй закончился, она вся трепетала.

— Идем, — позвал он. — Теперь можно уходить!

Эраб не рискнула спорить с ним и теперь тоже надеялась, что ее родители скоро приедут, приедут прежде, чем она отбросит все благоразумие и полностью отдастся радости физической близости с Люсьеном.

— Как долго останется Рут? — спросила она, занимая свои мысли другим.

— Я думаю, ей лучше остаться до тех пор, пока мы не будем соединены накрепко узами брака, — ответил Люсьен. — Пойдем, любовь моя, мы едем домой!

Эраб не позволила Люсьену помочь ей выйти из машины и теперь балансировала на костылях, которые кто-то в деревне положил им на заднее сиденье. Она знала — если позволит ему поцеловать себя вновь, то не сможет уже остановиться. Это все равно как пытаться заставить водопад течь назад — такими сильными были ее чувства к нему.

— Ты никогда не оставишь меня одну, когда соберешься уехать, правда? — спросила она с порога, внезапно ощутив тревогу.

— Нет, никогда! Кто же будет печатать мои записи?

— Я не смогу этого выдержать! — Эраб сглотнула слезы.

Люсьен подошел к ней.

— А ты думаешь, я смогу? — спросил он, нежно ей улыбаясь. — Это напомнило мне, что у меня есть для тебя подарок. Нам все равно где-то нужно будет жить, вот я и подумал, почему бы не здесь? — Он сунул руку в нагрудный карман, вытащил какой-то документ и смущенно взглянул на него, как будто боялся, что она его отклонит. — Я купил тебе этот дом в качестве свадебного подарка.

Отбросив костыли, Эраб упала в его объятия.

— Ты так был уверен во мне? — тихо спросила она.

— Я подумал, что дом может помочь в моем случае, — ответил Люсьен. — О, дорогая, я так сильно тебя люблю!

— А я тебя! — прошептала она в ответ и пылко поцеловала его в губы.

Звук шагов на лестнице заставил их повернуться в сторону освещенного холла. По ступенькам скакала Хилари, халат тащился за нею следом.

— Ты спросил ее? Спросил? — Она бросилась к Эраб. — Ты собираешься за него замуж?

Эраб покраснела. От счастья.

— Да, собираюсь, — ответила она. Хилари обняла ее.

— По-моему, ты должен быть мне благодарен, — заявила она дяде. — Эраб — мой друг, это я ее нашла!

Люсьен улыбнулся девочке и взял ее за руку.

— Я тебе очень благодарен, — сказал он ей. Затем, подняв голову, увидел свою сестру, тоже спускавшуюся по лестнице. — И твоей маме я тоже благодарен, — продолжил он. — Но я буду вам еще больше благодарен, если вы все отправитесь по своим кроватям!

Женщины посмотрели на него сплоченным трио.

— Да, Люсьен, — смиренно ответили они все вместе и направились вверх по лестнице, только Эраб немного медленнее, чем две другие.

Примечания

1

Араб (англ.).

2

Туше (фр.).

3

Да, разумеется (фр.).

4

Мой друг (фр.).

5

Соломон — царь Израильско-Иудейского царства (965–928 до н. э.), сын Давида. Согласно Ветхому Завету, славился мудростью.