Джессика Стил - Командировка в Копенгаген

— Просто знаю. Любовь здесь, в моем сердце, и никуда не уйдет, — нежно ответил Сэвилл и добавил, поняв, что ей нужны были новые подтверждения: — Эта любовь просто живет, Эдни. Живет во всем. В моих поступках, в моей ревности, которая обуревает меня, в…

— Вы ревнуете? — Пораженная, она пристально смотрела на него.

— Увы, — сознался Сэвилл. И, отвечая на ее пристальный взгляд, добавил: — Даже когда я еще не знал истинной причины своего странного состояния, мне не нравились ваши исчезновения по выходным.

— Я ездила навещать свою мать! — воскликнула она.

— Тогда я не знал этого. — Он улыбнулся, и ее сердце в очередной раз подпрыгнуло как сумасшедшее. — Так же, как и того, что тот человек на стоянке был вашим сводным братом.

— Вы ревновали к Майлзу?

— Ревновал и был вне себя, — ответил он. — Конечно, ревновал. За два дня до этого вы были в моих объятиях — и вдруг обнимаете кого-то другого! Хотя я еще не отдавал себе отчета в том, что на самом деле чувствую к вам, все в моей душе перевернулось.

— О, Сэвилл, — прошептала Эдни.

Он взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал.

— Я был удручен, дорогая, — хриплым голосом прошептал Сэвилл. — Удручен тем, что едва не довел вас до слез, потому что из-за ревности оскорбил ваши чувства своим подозрением.

— И это после того, как всего за час до этого… — Она замолчала.

— А что случилось за час до этого, Эдни? — с тревогой спросил он, человек, который казался таким сильным, таким уверенным.

— Я… вы пошли обедать… у нас произошел не совсем приятный разговор по поводу того, что я не смогу работать в выходные, и когда вы пошли обедать, я поняла, что…

Она замолчала.

— Вы поняли что?.. — подбодрил ее Сэвилл, словно чувствуя, что сейчас наступит какой-то важный момент.

— Что я… влюблена в вас.

— Вот негодница! Влюблена?

— Люблю вас, — сказала она на одном дыхании — и оказалась в его объятиях.

— Родная моя Эдни, — прошептал он ей в волосы. — Я подумал, что сошел с ума, когда увидел… увидел на вашем лице то, что так жаждал увидеть. Невероятно, — выдохнул он, с обожанием глядя на нее. — Никак не могу поверить, что после всех моих отвратительных приступов гнева вы действительно любите меня.

— Ничего не могу с собой поделать, — созналась Эдни, улыбнувшись дрожащими губами.

— Вы чудо, — прошептал он и нежно поцеловал ее. Они долго смотрели друг на друга. Потом Сэвилл признался: — Я думал, что мое сердце остановится, когда я взглянул на вас и увидел в ваших глазах то, за что позже безжалостно уцепился.

— Я была в ужасе оттого, что выдала себя.

Она улыбнулась, и Сэвиллл снова нежно поцеловал ее.

— А у меня, казалось, сердце остановилось, я отчаянно пытался вспомнить, что должен был сказать. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы обрести контроль над собой, а когда в следующий раз я посмотрел в вашу сторону, вы уже исчезли.

— Я ринулась к себе, схватила сумку и бросилась вниз. Я так боялась, что могу встретиться с вами, если стану ждать лифт, что побежала по лестнице.

— Вы хоть понимаете, что я потерял целый день, пытаясь найти вас? — сказал он строго. — Я целый день безуспешно звонил вам домой. Весь день я не находил себе покоя, вспоминая то, как вы смотрели на меня.

Ее страхи отступили.

— Вы подумали, что я заперлась дома?

— Сначала я вообще ни о чем не думал. Потом решил, что вы пошли обедать, да только моя логика меня подвела, и тогда я перестал шагать из угла в угол и решил вернуться к привычному удовольствию.

— Какому? — спросила она, насторожившись.

— Смотреть в окно и наблюдать, как вы въезжаете или выезжаете со стоянки, — объяснил Сэвилл и, когда она с радостным изумлением посмотрела на него, прорычал: — Да, я безумно влюблен. — Ему явно понравилось, как она залилась смехом, потому что он снова ее поцеловал и подытожил: — Я знал, в понедельник окончательно понял, что люблю вас.

— Окончательно? — тихо спросила она.

— В первый раз меня осенило в тот день, когда вы ушли из моего дома, — признался Сэвилл. — Я не мог в это поверить, потому что такого со мной никогда не было, — добавил он, к большому ее удовольствию. Он протянул руку и почти благоговейно коснулся ее лица. — Во вторник я улетел в Милан и обнаружил, что любовь к вам неотступно сопровождает меня.

— Как восхитительно это звучит! — воскликнула она.

— Ох, моя дорогая, вы не можете представить себе, какое ужасное время я пережил, борясь с искушением позвонить. Много раз я хватал трубку, но все время так волновался, так боялся проговориться, что клал ее на место.

— О, Сэвилл, — растроганно произнесла Э-ни, — Я сама боялась выдать себя.

Сэвилл засмеялся и поцеловал уголок ее рта.

— Я понимал, конечно, что между нами существует взаимное влечение. Вы покраснели, — заметил он с явным удовольствием. — Но мне было этого мало. Я, хотел знать, чувствуете ли вы ко мне нечто большее. Поэтому я решил, что, как только вернусь из Италии, приглашу вас на ужин и…

— Вы собирались пригласить меня на ужин сегодня? — воскликнула Эдни. Потом вспомнила, каким холодным и безразличным он был с ней утром. — Никогда бы не подумала, — неосторожно сказала она ему.

Он усмехнулся.

— Будьте снисходительны, моя дорогая. Вы так извели меня, что я был сам не свой!

— Сам не свой?

— В моей голове были только две мысли, что я горячо люблю вас и что мне необходимо провести очень важное совещание. Я попытался сосредоточиться, с большим трудом, признаюсь, и решил, что сначала разделаюсь с совещанием, и тогда у меня будут развязаны руки, чтобы всецело сосредоточиться на нас. Может быть, мне удастся это сегодня. А если повезет, у меня появится шанс увидеть вас в субботу или воскресенье… Вы же не должны ехать в Бристоль, надеюсь?

— Господи! — ахнула она, пораженная его вопросом.

— И вот сегодня утром я стоял у окна и наблюдал за тем, как вы подъезжаете. У меня было несколько коротких минут, чтобы взять себя в руки прежде, чем вы войдете. Я так мечтал обнять вас — вот почему я не осмеливался поднять глаз, когда попросил вас зайти.

— Сэвилл! — снова ахнула Эдни и тут поняла, что безраздельно верит всему, что он говорит, и самое главное, тому невероятному факту, что он любит ее.

— Вот почему я знал, что вы приехали на работу на своей машине, — продолжал он, — и у меня все перевернулось в груди, когда, посмотрев позже в окно, я не увидел вашей машины на том месте, где вы ее поставили.

— Вы поняли, что я уехала домой?

— Скорее почувствовал. Я знал, что вы никогда не уезжали на машине в обеденное время. Поэтому я ждал, ходил из угла в угол и опять ждал, а когда вы не появились и в два, я снова обрел надежду. Мне показалось, что это может означать, что вы действительно любите меня, и, заметив, что я это понял, вы, моя дорогая гордячка, решили сделать все, чтобы я больше никогда вас не увидел.