Инга Берристер - Всей силой любви

– Я никуда не уходила, – прервала его Кэрол. – Я просто ездила в деревню, чтобы купить лекарство от головной боли.

– Как можно в таком состоянии садиться за руль? Ты, что, ненормальная? Господи, да неужели в тебе нет ни капли здравого смысла?

Ошеломленная его резким тоном, Кэрол с горечью выпалила в ответ:

– Может быть, у меня и нет здравого смысла, зато, по крайней мере, остались моральные принципы. Я не пытаюсь испортить жизнь другим людям, обкрадывая их. Как ты мог купить соседний участок, зная, что его планировали приобрести мои родители, чтобы расширить свое хозяйство? Эдгар был прав – ты хочешь разорить их. Ты купил эту землю, чтобы вытеснить их с рынка и самому занять это место.

Девушка едва не расплакалась. Это было невыносимо – узнать, что Эдгар оказался прав, но, даже понимая это, продолжать любить Ленарда.

Теперь мне уже ничего не поможет, печально подумала Кэрол. Я никогда не смогу забыть его.

Ленард посмотрел на нее в полном изумлении, потом опустил руки, отступил на шаг назад и резко проговорил:

– Ты что, с ума сошла? Я купил эту землю не для себя, а для твоих родителей, по их поручению. Господи, да как ты могла заподозрить меня в такой низости? Подумать только, а я-то вчера вечером решил, что ты, наконец, начала понимать… – Его губы скривились в горькой усмешке. – Но ты по-прежнему веришь Эдгару и думаешь только о нем. Никого другого для тебя не существует. – Он помолчал. – Я не знаю, какими жизненными принципами руководствуешься ты, Кэрол, но те, которым следую я, не допускают любви на одну ночь. Если я вступаю в интимные отношения с женщиной, пусть даже по ее просьбе, – безжалостно добавил Ленард, – то только потому, что испытываю к ней определенные чувства и хочу гораздо большего, чем краткое наслаждение ее телом.

Кэрол приоткрыла рот, пытаясь задать вопрос, но Ленард не желал ее слушать.

– Конечно, – гневно продолжил он, – теперь ты скажешь мне, что все это произошло только потому, что вы с Эдгаром поссорились, что ты использовала меня в качестве замены. Но позволь тебе возразить: ни одна женщина не сможет вести себя в постели с мужчиной так, как ты этой ночью, если не испытывает к нему никаких чувств. И ты прекрасно знала, что обнимаешь не Эдгара. Ты хотела не его поцелуев и не его тела…

– Подожди, – хрипло проговорила Кэрол, наконец найдя в себе силы остановить его гневную тираду. – Ответь мне на один вопрос. Ты действительно купил этот участок для моих родителей?

Ленард угрюмо посмотрел на нее и язвительно произнес:

– Не волнуйся. Меня не интересует их бизнес. У меня серьезные планы, и я рассчитываю на более широкий рынок. Я собираюсь организовать здесь ветеринарную лечебницу, и уже договорился кое с кем из знакомых врачей. Я выбрал Техас только из-за тебя, Кэрол! Но если ты не веришь мне…

Она ошеломленно встряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями. Ей казалось, что она падает в пропасть и некому прийти ей на помощь.

– Вчера ночью… – начала она.

– Вчера ночью, – безжалостно прервал ее Ленард, – ты попросила меня остаться с тобой. И я сделал то, что сделал бы любой мужчина – любой, кто долгие годы сходил с ума по женщине и наконец услышал, как она шепчет, что хочет его. Я не смог сдержаться и, если хочешь знать, не жалею об этом. Ладно, пусть тебя не волнует, что я долгие годы мечтал рассказать тебе о своих чувствах. Пусть для тебя не важно, что именно я обнимал тебя прошлой ночью, я услаждал твое тело, я любил тебя. Но скажи мне, Кэрол, что, черт возьми, такого ты нашла в этом Эдгаре, чего нет во мне? Я люблю тебя, а он…

У нее закружилась голова.

– Ты любишь меня?

– Да! – прорычал Ленард. – Когда твои родители, сказали, что ты, по их мнению, начала уставать от городской жизни и хочешь вернуться домой, я понял, что это мой последний и единственный шанс. А поскольку я уже давно собирался уходить из института, то решил приехать в Техас. Здесь я мог быть рядом с тобой, здесь мне мог представиться случай проявить свои чувства к тебе… – Он остановился и покачал головой. – Когда мы встретились впервые, ты была такой юной, почти девочкой. Я не мог ничего сказать тебе.

– Ленард, – еле слышно проговорила Кэрол. – Можешь ты придумать что-нибудь, чтобы доказать мне, что все это не сон?

Наверное, в ее голосе было что-то такое, что Ленард все понял. Он внимательно посмотрел на Кэрол и на мгновение замер. Потом шагнул к ней, обхватил за плечи и, наклонившись к самому лицу, неуверенно спросил:

– Как насчет этого?

Она понятия не имела, сколько времени длился их поцелуй, но, мягко отстранившись от Ленарда, была уже твердо убеждена в том, что он любит ее не только не менее сильно, чем она его, но и так же давно. Вот только у нее не хватило сообразительности вовремя понять это.

– Ленард, – спросила Кэрол, теребя пуговицы на его рубашке, – прошлой ночью ты и в самом деле?..

Она прошептала что-то ему на ухо и покраснела, когда он негромко ответил:

– Да. А почему ты спрашиваешь?

– Просто так. Видишь ли, у меня довольно смутные воспоминания о том, что тогда между нами произошло, и я хотела бы знать…А ты смог бы сделать это еще раз? – затаив дыхание, спросила она.

– Я понял. Если ты уже забыла, на что это похоже, значит, на моем месте мог быть кто угодно, – сухо сказал он.

Кэрол мечтательно улыбнулась в ответ.

– Нет. Я не забыла. Просто я хотела убедиться, что это и в самом деле так восхитительно.

– Ну, миссис Нейвуд, это все еще так же восхитительно, как и в первую ночь? – поддразнил Ленард жену, когда она удовлетворенно замерла в его объятиях.

– Мм-м. Не совсем, – с притворно задумчивым видом ответила Кэрол, блаженно потягиваясь, а потом спросила: – А ты смог бы повторить это еще раз? Ленард! Ленард! – тут же запротестовала она, когда тот решил продемонстрировать ей ответ на деле.

Прошло ровно пятнадцать месяцев с того памятного дня, когда они поженились. Сегодня их двухмесячный сынишка Бобби переехал из родительской спальни в детскую.

– Он уже не такой маленький, а поскольку моя комната рядом, я вполне могу присмотреть за ним, – решительно объявила мать Кэрол. – А вам пора выспаться и немного передохнуть.

Однако супруги, вместо того, чтобы отдыхать, распорядились неожиданно обретенной свободой по-своему, и теперь явно не жалели об этом.