Ирен Беллоу - Тропический остров

— А вот чего. Почему я обязана вставать с рассветом, когда я и так работаю с утра до ночи? Только для того, чтобы уважить прихоть капризной особы, которая прекрасно может справиться сама?

Диг в замешательстве потер рукой подбородок, потом провел по щеке.

— Не беспокойся, Пегги. Я хорошо оплачу дополнительные часы. Пусть Лайза получит маленькое удовольствие.

Да он не считается со мной! — кричало бедное разбитое сердце. От сильных душевных переживаний ее даже замутило, и она глубоко и судорожно вздохнула.

— Если… если зашла речь об оплате, то меня, конечно, интересует, сколько я получу за те часы, что провела с тобой. Доставляя удовольствие тебе.

Он вздрогнул, и в какой-то миг Пегги показалось, что в его глазах тоже промелькнула боль. Однако он заговорил так холодно и сдержанно, что Пегги поняла: ей просто почудилось.

— Ах вот что тебе нужно! — ледяным голосом промолвил он.

Но Пегги требовалось совсем другое — его любовь! Слезы закипели в ее глазах, однако она нашла в себе силы сказать:

— Ну… я ведь и не скрывала, что деньги для меня важнее всего!

— Верно, — горько рассмеялся он. — Я тоже не забыл, что обещал щедро расплачиваться за сверхурочные часы! — Он грубо ухватил ее за подбородок, его пальцы впились в ее нежную кожу. Взгляд источал презрение. — И ты их честно отработала! — Диг резко отпустил ее, точно прикосновение к ней вызывало у него отвращение. Не проронив больше ни слова, он гордо покинул кухню. Широкие плечи заполнили на миг дверной проем и тут же исчезли.

Охваченная отчаянием, Пегги шатаясь доплелась до стола и тяжело опустилась на стул. Захлопнувшаяся дверь означала, что Диг тем самым вычеркнул ее из своего сердца, из своей жизни. Пегги скрючилась и, обхватив живот, принялась раскачиваться взад-вперед в бесплодной попытке облегчить невыносимые страдания. Губы шептали его имя, умоляя простить, вновь и вновь объясняя, что роковые слова вырвались случайно.

Наконец Пегги заставила себя подняться, проковыляла в столовую и остановилась у входа, надеясь увидеть Дига. На веранде административного здания с метлой в руке стояла Сэм. Она дожидалась, пока поливальная машина закончит разбрызгивать воду, чтобы начать уборку. Грузовики, доставлявшие на стройплощадку людей и машинное оборудование, уже трогались в путь, оставляя на мокром песке глубокие борозды. Словом, обычная утренняя суета. Но для нее, Пегги, все было кончено.

Из конторы с желтой каской в руке вышел Диг. Он что-то коротко сказал Сэм, та кивнула, поспешно прислонила метлу к стене и юркнула внутрь. Он повернул голову и заметил стоявшую у дверей Пегги. По ее щекам катились слезы, сердце пылало. Диггори сбежал по ступенькам и устремился к стоявшему наготове джипу. Испустив сдавленное рыдание, Пегги сорвалась с места и понеслась через площадку.

— Диг!

Застыв на миг, он медленно обернулся, наблюдая, как она бежит с развевающимися огненными волосами, широко распахнув огромные зеленые глаза.

— Да! В чем дело? — сухо спросил он.

От его тона она вздрогнула, как от удара.

— Я… я забыла сообщить, зачем приходила встречать тебя.

— Почему же? Ты высказалась, — горько усмехнулся Диг. — Тебе хотелось сшибить лишние баксы.

— Ах, не надо, прошу тебя! — умоляюще простонала Пегги. В ее глазах застыло страдание. — Я сама не знаю, почему у меня вырвались те ужасные слова. Правда! — Голос ее упал. — Прошлая ночь была такой…

— Удачной?

— Необыкновенной! — вскричала Пегги. — Разве ты не видишь?.. Я же… люблю тебя, Диг! Я так тебя люблю!

Из конторы с рулоном чертежей вышла Лайза. Оторвав исполненный муки взор от грозного лица возлюбленного, Пегги обреченно уставилась в горячий, все еще влажный песок, уверенная, что Лайза слышала ее душераздирающее признание и заметила неприязненную реакцию Дига.

— Увидимся позже, — бросил он. — Я приеду в контору в семь.

Пегги кивнула. А он забрался в машину и, перегнувшись через сиденье, открыл Лайзе дверь. Та гордо устроилась в кабине, насмешливо фыркнув в сторону Пегги. Но та не обратила внимания. Диг пообещал встретиться с ней вечером, Остальное не имело значения.

День показался Пегги самым длинным в ее жизни. Привычные хлопоты, нелегкая работа. В голове рождались то сладостные надежды, то мрачные опасения. Иногда она отваживалась думать, что поступила правильно, открыв сердце Дигу, и что он в ответ тоже признается в любви. Скажет, что случай с Лайзой просто недоразумение. И они вместе посмеются над страхами Пегги, и он сумеет убедить ее, что другая женщина ничего для него не значит.

Однако через минуту Пегги начинала сомневаться, полагая, что предстоящая беседа лишь предупреждение о грядущем увольнении. И она старалась подготовиться к худшему, уговаривая себя принять его решение с достоинством.

После обеда Пегги побежала переодеться. А что же выбрать? Если что-то легкомысленное, Диг может подумать, что она слишком самонадеянна и бравирует своим поведением. С другой стороны, Пегги не хотелось создавать впечатление, будто она собралась на казнь.

Наконец Пегги остановилась на бледно-голубой юбке, синей блузке и белых босоножках. Скромно, но со вкусом, даже с некоторой сексапильностью.

Без пяти семь она стояла перед зеркалом, оценивая результаты своего творчества. Волосы, глаза, лицо сияли, точно внутри у нее зажглись сотни свечей. А что удивительного: она влюблена и все ее существо, несмотря на страхи и сомнения, поет от любви!

Когда ровно в семь Пегги появилась у административного здания, джип уже припарковался. Дверь в здание была закрыта, и Пегги долго раздумывала, стоит ли постучаться. Обычно она входила без разрешения, ей позволяла Сэм. Теперь та, видимо, уже дома, обедает перед телевизором. Пегги попыталась заглянуть в полумрак комнаты сквозь жалюзи. Приемная казалась пустой, но из кабинета пробивался свет. Дрожащей рукой она взялась за ручку и вошла.

Странно и непривычно выглядела контора без Сэм, ставшей такой же неотъемлемой ее частью конторы, как и заваленный всякой всячиной стол. Стояла необычная тишина. Пегги чутко прислушалась к шорохам за дверью кабинета Диггори. Наконец, решившись, тихонько ударила кулачком.

— Войдите! — тотчас раздался низкий властный голос.

С гулко бьющимся сердцем Пегги остановилась на пороге небольшой, уютной комнаты. Замерла, точно пугливая, настороженная лань, боясь двинуться с места.

На вертящемся стуле лицом к ней сидел Диггори Даррелл. Он держал логарифмическую линейку, закинув длинные ноги на старый обшарпанный стол. Он в упор смотрел на Пегги. В полумраке комнаты, освещаемой настольной лампой, на суровом лице отражались причудливые тени. Его волосы еще не высохли после недавнего душа. В белоснежной шелковой рубашке и брюках цвета жженого сахара он выглядел великолепно.