Кристин Лестер - Ночь над Манхэттеном

— Ты же все поняла, благодаря Оливеру. Значит, ты — на правильном пути.

— Что ты из себя пастора строишь! Не тебе решать, на каком я пути! Убери руки! И больше не говори при мне про этого мерзкого…

Он вздохнул.

— Скажи, ты счастлива?

— То есть?

— Ты счастлива в своей новой квартире со своим огромным гонораром, со своими перспективами сниматься и дальше?

— Не понимаю.

— Все ты понимаешь! Держу пари, что все утро ты проплакала, глядя в окно на свою соседку — статую Свободы. И то же самое было вчера. И то же самое будет завтра. Ты — свободна и богата. Но свобода не делает счастливым. То, что хорошо для памятника из камня, совсем неприемлемо для человека из плоти и крови, понимаешь?

— Джонни, я не понимаю…

— Жаль.

— Что?

— Жаль, что ты не понимаешь. Несвобода, зависимость от тех, кого мы по-настоящему любим, забота о ком-то, благодарность кому-то — вот настоящее счастье.

Оливер говорил ей то же самое. Но где теперь Оливер?

— Джонни, но…

— А ты содрала с себя, словно кожу, все привязанности, дружбу, любовь… и всю себя без остатка подарила деньгам и свободе. Зачем, Хэтти?

Она проглотила ком в горле.

— Джонни мне неприятен этот разговор. Все, что нужно понять, я пойму и без тебя. Оливер мне помог в этом. Да, помог! Но все равно он — подлец! И ты — тоже. Если судьба сведет нас с ним снова…

— А ты хочешь?

— Чего?

— Чтобы судьба свела вас с ним снова?

— Что за вопрос! Это мое дело.

Джонни с досадой вздохнул.

— Хэтти, перестань ломаться, не забывай, что я — режиссер вашей истории. Мне известно, как вы поссорились на банкете из-за Стефана.

— Ах так! Что-то слишком много развелось режиссеров! Надеюсь, Оливер получил хороший гонорар?

— Подожди убегать. Ты не знаешь самого интересного.

— Да пошел ты!

— Хэтти, стой!

— Я не желаю слышать ничего про этого негодяя.

— Ничего подобного! Ты любишь его. Иначе так бы не переживала. Я рад, что ты научилась любить.

— Оставь свои проповеди для своих будущих детей.

— Хэтти, видишь синяк у меня на левой скуле?

— Ну? — невольно заинтересовалась она.

Джонни гордо вздохнул.

— Это — Оливер!

— Чего-чего?

— Да. Синячище — на всю щеку. Сегодня меня гримировали все утро. Все равно заметно…

— Это как же понимать?

— Хэтти, твой Оливер — прекрасный, честный человек… Послушай!.. Когда у него заболел отец и он был вынужден уехать в Англию, он позвонил мне и сказал, что не будет продолжать эту игру и ему не нужен гонорар. Что у вас произошло перед отъездом — я не знаю, но Оливер вдруг круто изменил к тебе отношение.

Хэтти закрыла лицо руками.

— Кстати, если бы ты знала, какую огромную сумму я ему предложил! Поменьше, конечно, чем Стефан заплатил тебе, но…

— Замолчи!

— Потом он требовал, чтобы я поклялся, что ты никогда ничего не узнаешь и вся эта «пакостная история» — это он так выразился — умрет навсегда между нами. Но ты укатила в Англию, я думал — к нему. И решил, что вы сами разберетесь и он тебе все рассказал. Я, если честно, злился. А потом ты мне позвонила…

— Я тебе не звонила.

— Ты звонила Мадлен, но попала на меня. На самом деле тебя интересовала моя свадьба, именно об этом ты и собиралась посплетничать с Мадлен. Так? Ну а я все-таки решил поговорить с тобой.

Удивительно, думала Хэтти, откуда у Джонни появилась способность читать ее мысли? Раньше это удавалось одной бабуле. А теперь вот еще — Оливеру. Хэтти печально вздохнула, раздумывая, не украсить ли ему синяком вторую скулу? Для симметрии.

— И что же было дальше? — слишком спокойно спросила она.

— Только не надо меня бить.

— Ну… хорошо.

— Потом Оливер приехал ко мне, швырнул мне в лицо деньги, которые я заплатил ему авансом, и… вот.

Джонни нежно потрогал разбитую скулу.

— Он оказался честный малый, Хэтти. Хотя и актер.

— Где ты его нашел? — мертвым голосом спросила она.

— Он сам ко мне пришел.

— Не ври!

— Правда. Мне очень крупно повезло: в тот день, когда ты пошла очаровывать своего Стефана, у нас в холдинге был кастинг актеров для рекламного ролика.

— Ну, помню.

— А как же. Ты и сама туда метила на женскую роль. Оливер случайно оказался в Нью-Йорке, работы у него в тот момент не было, он увидел объявление и пришел ко мне. На ролик он не подошел, но зато…

— Подошел тебе.

Джонни возмущенно пожал плечами.

— Вообще-то, Хэтти, ты меня сильно разозлила тем письмом про Фрэнка! Но еще сильней я разозлился, когда узнал, что оно — выдумка от начала до конца!

— Ну?

— И тогда я тоже решил немножечко тебя перевоспитать. Оливер по твоим описаниям идеально подходил под Фрэнка. Я поговорил с ним, предложил денег, показал твое письмо… И он согласился. В тот же вечер вы встретились в твоем любимом баре… Оливеру как актеру показалось забавным исполнить точь-в-точь события, описанные тобой. Он считал, что девушке, которая не верит в мистику, а верит только в доллар… в общем, такой девушке будет любопытно поиграть с судьбой.

— Вы оба, надеюсь, довольны?

— Не надо обижаться, все только к лучшему. Он очень хочет тебя видеть. Но очень боится.

— Что же это за мужчина, который боится признаться в собственной лжи перед женщиной, которую он якобы любит.

— Не «якобы», а по-настоящему. А признаться в собственной лжи он тебе пытался, и не один раз. И если тебе дорог этот человек…

— С чего ты взял? Я его ненавижу!

— Я так и подумал. Если тебе дорог этот человек, тебе нужно действовать очень быстро.

— Пока его не наняли обольщать кого-то еще?

— Что-то в этом духе. Дело в том, что Стефан…

Хэтти выдохнула:

— Я так и знала! Я его убью!

— Да. Наверно, вы это обсуждали. Так вот… Объясняю быстро, а то меня сейчас начнут искать… Стефан — любитель экзотики, и съемки его следующего фильма будут проходить в Австралии и продлятся год. Тогда Оливер еще долго не приедет сюда. Понимаешь, к чему я клоню?

— Несомненно. — Она вдруг взяла его за грудки. — А теперь, дружок, скажи-ка мне главное.

— Что?

— Откуда ты узнал, что письмо про Фрэнка было ненастоящим?

— Хэтти, я пойду. Мое отсутствие заметили.

— А ну стоять! Отвечай. Мадлен проболталась?

— Ну… Я же тебе сказал: ты сама об этом написала Мадлен. Только в следующем письме. Помнишь?

— Помню. Только получается огромная несостыковочка.

— Какая? — Глаза Джонни забегали. — По-моему, все гладко.

— Ты узнал об этом уже на следующий день и от обиды нанял Оливера. Так?