Долли Нейл - Секрет любви

— Я уже говорил, что люблю все грани твоего характера.

— Ты слишком великодушен в своей любви. Что касается работы, я ничего не планирую. Возможно, после рождения ребенка моя фигура изменится. — Джейн легонько вздохнула, но тут же воодушевилась. — И кроме того, у меня будет полно дел здесь. Ребенок, днем работа в художественном салоне и твой приход, конечно.

— Думаю, ты вполне можешь рассчитывать на это, особенно после того, что тебе удалось за последнюю неделю. У тебя отменные организаторские способности. — Том ласково погладил ее по щеке. — Все тебя любят, Джейн.

— Рада слышать. Но все это благодаря тебе.

— Всю неделю я только и слышу хвалебные речи в твой адрес. Начиная с начальника пожарной службы и кончая всеми остальными — одни комплименты. — Он шутливо нахмурился и погрозил Джейн пальцем. — За исключением церковного старосты. Он видел, как ты пнула ногой плиту и проклинала все на свете, когда та не хотела зажигаться.

— Это клевета! — подхватила игру Джейн. — Я такого не помню.

Том усмехнулся.

— Правда, староста признал, что ты была очень возбуждена. — Указательным пальцем Том коснулся ее подбородка и, подняв голову, заставил взглянуть ему в лицо. — Возможно, тебя причислят к лику святых еще при жизни.

— Ты хочешь, чтобы я была святой? — лукаво улыбнулась Джейн. — Все время?

— На людях, возможно, да. Но в постели я бы предпочел, чтобы ты выказывала свою порочность.

— А это не заставит тебя перестать восхищаться мною? — Джейн провела языком по его груди в доказательство того, что порочность все еще оставалась неотъемлемой частью ее натуры.

— Именно это у меня на уме. Я хочу восхищаться тобой. — Резким движением Том отбросил в сторону одеяло и перевернул Джейн на спину. Его глаза скользнули по фигуре жены, затем он снова взглянул ей в лицо.

Запечатлев на нем несколько нежных поцелуев, Том сказал:

— Я никогда не забуду выражения твоего лица, когда впервые увидел тебя.

— Я тоже никогда не забуду того, что увидела… еще до того, как взглянула в твое лицо. — Джейн коснулась его и улыбнулась, почувствовав возбуждение Тома.

— Ты потеряла стыд. Как ты можешь так обращаться с бедным беззащитным мужчиной.

— Подумать только! — Джейн, окончательно осмелев, ласкала его возбужденную плоть.

— Долгие годы потребуются, прежде чем я позволю тебе прекратить делать это, — судорожно дыша, произнес он.

Язык Джейн нежно касался уголков его рта, а язык Тома скользил по ее губам. Поцелуй продолжался, пока им не перестало хватать воздуха.

— О, я никогда не успокоюсь! — воскликнул Том. — Ты заставляешь меня хотеть этого все больше и больше. — Приподнявшись, он бросил взгляд на ее грудь. Затем осторожно коснулся соска, почувствовав, как он твердеет под пальцами, и с нежностью дотронулся до него языком. — Великолепно, — прошептал он и губами втянул сосок в рот. Когда оба соска испытали силу его страсти, он с восхищением посмотрел на Джейн.

— Позволь мне тоже любить тебя, — взмолилась она.

— Подожди. Я же сказал, что мне этого мало.

Он начал целовать ее живот. Его язык, совершая легкие движения, скользил все ниже и ниже. Джейн приглушенно стонала. Он был самым желанным любовником, его поцелуи уносили ее к таким вершинам страсти, каких она не достигала еще никогда.

— Пожалуйста, — прорыдала она, стискивая его в объятиях.

Руки Тома сомкнулись у нее на спине, и, встав на колени, он немного приподнял Джейн. Под гулкое биение их сердец он вошел в нее, проникнув в самые сокровенные глубины и заставив ее сердце разрываться от любви. Дождь ярких искр озарил все вокруг, унося влюбленных в бесконечность.

Приникнув к нему, Джейн судорожно хватала ртом воздух. Он крепко сжимал ее в объятиях до тех пор, пока они оба не замерли. Том не покидал ее сокровенных глубин, и Джейн улыбалась ему, погружаясь в сладостную дремоту после этого урагана страсти.

— Ты уверен, что всегда был священником?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты чертовски хороший любовник.

Смех начал сотрясать тело Тома.

— Тебе бы не удалось просуществовать в Эдеме столько, сколько бедной Еве, моя дорогая.

— Ты не рад этому?

— Если ты спрашиваешь, люблю ли я тебя, то ответ утвердительный. — Он с нежностью поцеловал ее в губы. — И не вздумай измениться. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Эпилог

И снова наступил октябрь. Индейское лето в этом году радовало жителей Куинси теплыми безветренными деньками.

Обычно тихое жилище приходского священника в это утро напоминало растревоженный улей. В дверь постоянно звонили, поэтому миссис Паркинс металась из кухни в прихожую, попутно успевая отвечать и на телефонные звонки. Вот и сейчас, открыв дверь почтальону, она широко раскрытыми глазами смотрела, как тот, кряхтя, вносит огромный крафтовый мешок с почтой.

— Миссис Паркинс, кто пришел? — впорхнула в прихожую Дорис. За ее спиной маячил Бен.

— Это почтальон, мэм. Полагаю, в мешке поздравительные открытки по случаю рождения ваших внуков. Хорошо, что вы приехали, поможете мистеру Тому ответить на них.

— Да здесь на год работы! — всплеснула руками Дорис.

Вчера они с Беном приехали в Куинси на крестины внуков. Джейн пару недель назад разрешилась от бремени девочкой и мальчиком, которых назвали в честь матери Тома и отца Джейн. Миссис Паркинс с благодарностью приняла помощь счастливых бабушки и дедушки в приготовлении праздничного обеда. Пока они возились на кухне, домоправительница рассказала, что как только журнал «Пипл» приступил к публикации фотографий будущей мамы Джейн Уорбер, письма читателей сначала заструились ручейком, а к концу срока беременности Джейн просто-таки хлынули водопадом. Преподобный Уорбер, не считаясь со временем, отвечал всем, а Джейн, когда хорошо себя чувствовала, помогала мужу. Так что для Бена и Дорис не стало неожиданностью обилие корреспонденции, но они не предполагали, насколько та обширна.

— Не волнуйтесь, миссис Паркинс, мы обязательно поможем Тому, — вступил в разговор Бен. — Однако, милые дамы, пора собираться, иначе мы опоздаем в церковь. — Он увлек жену в спальню.

Когда Дорис, переодевшись и причесавшись, предстала перед Беном, тот не удержался и, рискуя испортить ей макияж, страстно поцеловал жену.

— Ты самая красивая и молодая бабушка в мире!

— Не подлизывайся, дорогой, — притворно нахмурилась Дорис. — Мы ведь оба знаем, что ты пишешь как курица лапой, а у меня каллиграфический почерк, так что отдуваться, помогая Тому отвечать на поздравления, придется мне. А тебе в лучшем случае доверят наклеивать марки на конверты.