Джулия Тиммон - Здравствуй, будущее!

— О каких неудачах и бедах ты ведешь речь? — спросила Алекс, игнорируя его вопрос.

Роберт слегка прищурился. Его взгляд упал на ее обнаженные плечи, задержался на них, делаясь восторженно-мечтательным.

Александра перехватила этот взгляд, и ее щеки залило густой краской. У нее перед глазами тут же ожили сценки вчерашнего вечера, а сердце забилось учащенно и громко.

Она чувствовала, что Роберта занимают те же самые воспоминания, и от этого еще больше смутилась и в то же время возбудилась.

Прошла минута, другая, третья… Когда напряжение достигло такого накала, что стало, казалось, осязаемым, Александра опустила голову и прошептала:

— Роберт, умоляю, не смотри на меня так. А еще лучше — отвернись, я оденусь.

— Ладно, — ответил он хрипловатым голосом, послушно отворачиваясь.

Алекс вскочила с кровати, на всякий случай обернувшись простыней, бросилась к шкафу и достала длинный шелковый халат. Когда она надевала его и завязывала пояс, ее руки дрожали, а перед глазами плыли круги.

Господи, дай мне сил и мудрости выйти из этой ситуации достойно, взывала она к Богу в безмолвной молитве. Я так запуталась, что уже ничего не понимаю!

— Можно повернуться? — спросил Роберт, проводя рукой по взъерошенным волосам.

Алекс набрала в легкие побольше воздуха, выдохнула, вернулась к кровати, опустилась на нее и только тогда ответила:

— Можно.

В халате она опять выглядела по-другому — теплой, домашней, манящей. Роберту стоило немалых усилий подавить в себе вызываемый ее видом восторг, но он понимал, что если увлечется эмоциями, то так и не сможет поговорить с ней о главном, а значит, не достигнет цели своего появления здесь.

Окинув ее лишь беглым взглядом, он посмотрел ей в глаза и протянул руку.

Александра нахмурилась, раздумывая, как поступить, но все же вложила в его широкую ладонь свою небольшую руку… И тут же почувствовала спокойствие, которым уже привыкла заряжаться от этого человека. На душе у нее потеплело.

— Ты спросила, о каких бедах и неудачах я упомянул, Алекс, — начал Роберт. — Не вижу смысла скрывать это от тебя. Сегодня утром, узнав, что тебя уже нет в Лондоне, я поехал к твоей тете. Мы долго разговаривали.

Он почувствовал, как сильно она напряглась: ее кисть будто одеревенела и заметно похолодела.

— Ну-ну, милая, расслабься, прошу тебя, — тихо и ласково произнес он, легонько сжимая ей руку. Алекс послушалась. — Вот так, вот и хороню. Твоя тетя не хотела ничего мне рассказывать, все твердила, что не желает нарушать данного тебе обещания, но я был слишком настойчив. — Роберт улыбнулся. — Не обижайся на нее, ладно?

Алекс набрала в грудь воздуха и сложила губы так, будто собралась возмутиться, но, прикинув что-то, передумала и медленно кивнула.

Роберт посмотрел на фотографию, которая висела на противоположной стене. На ней был изображен молодой мужчина с саксофоном в руках.

— Теперь я многое о тебе знаю, Алекс, — сказал Роберт. — И все понимаю.

Александра вскинула голову и испытующе посмотрела ему в глаза, как будто стараясь прочесть в них, действительно ли он все понимает.

— Я приехал сюда с единственной целью, милая: помочь тебе, — несколько погрустневшим голосом произнес он. — Мучить тебя своими признаниями я не буду, обещаю.

У Алекс отлегло от сердца. Перспектива отвечать на его объяснения в любви давила на нее тяжелым грузом, она была к этому не готова.

Роберт снова сжал ее руку.

— Мне кажется, ты должна сегодня же вернуться в Лондон, — сказал он. — Завтра ты пойдешь на репетицию, как ни в чем не бывало. Не пытайся убежать от себя, милая, посмотри на жизнь внимательнее, улыбнись ей, а старые страхи отпусти. Их место в твоем сердце тут же займет радость, вот увидишь. — Роберт ласково, едва касаясь ее кожи, провел пальцем свободной руки по ее щеке — как в тот вечер, когда они впервые ужинали вместе.

Александре показалось, что в нее вливается теплый свет, и она на мгновение закрыла от удовольствия глаза.

— Ты молодая и сильная, Алекс, — тихо произнес Роберт. — И должна идти вперед, покорять новые вершины, делать для себя сенсационные открытия. Добровольно отказаться от места в труппе Королевского балета Великобритании — это проигрыш, движение назад. Согласна?

Его слова задели ее самолюбие. Но он был прав, и возразить ему она не могла.

Некоторое время оба молчали.

— Да, я согласна с тобой, — ответила наконец Александра. — И готова вернуться сегодня в Лондон.

— Отлично! — Роберт торжествующе улыбнулся. — Нам следует поторопиться. Ты еще не разобрала вещи?

— Нет, — произнесла Алекс в некоторой растерянности, ища глазами дорожную сумку.

— Значит, тебе остается только одеться. Я выйду, поговорю с твоей мамой и позвоню Вилме, — сказал Роберт, направляясь к двери.

Александра с облегчением вздохнула. Самой объяснять родственникам свое нелепое поведение ей ужасно не хотелось.

Час спустя они уже сели в поезд и отправились обратно в Лондон. Роберт почти сразу же задремал — настолько он был утомлен всем произошедшим за последние сутки. А Алекс всю дорогу смотрела на его мужественное лицо и размышляла о том, сколько изменений внес в ее жизнь этот человек.

Теперь собственный побег из Лондона казался ей глупым и смешным.

Если бы не Роберт, я уже отправила бы Фостеру письмо, думала она, качая головой. Тот бы удивился, обиделся, а в скором времени выбросил меня из головы. И я на всю жизнь застряла бы в Кардиффе, продолжая лелеять свои страхи, жить воспоминаниями…

Ее сердце преисполнилось беспредельной благодарности к этому мужчине, и она не могла понять, почему Роберт так добр и внимателен к ней. Ведь он ни единым словом не обмолвился о своих ко мне чувствах, вспоминала Алекс, не заставил считать меня чем-то ему обязанной, не попытался соблазнить…

В ее душу закралась тревога. Может, он полагает, что мне его любовь не нужна? Или сам разуверился в своей любви ко мне? И лишь из благородства решить убедить меня вернуться в Лондон, а потом благополучно обо мне забыть?

Александре стало дурно, и она постаралась переключить мысли на что-то другое: представила, как встретится с тетей, с какой радостью поедет завтра на очередную репетицию, стала считать, сколько дней осталось до долгожданной премьеры.

Но мозг ее отказывался работать в ином направлении, вновь и вновь возвращая ее думами к Роберту.

Она смотрела на него и прокручивала в воображении вчерашний вечер. Ее бросало то в жар, то в холод, а от желания прикоснуться губами к его губам, становилось не по себе…