Сара Вуд - Счастье приходит дважды

— Как мне поверить тебе? Ты ведь сказал… ты сказал, что в основе нашего брака лежит секс, и больше ничего! — глаза Оливии гневно вспыхнули.

— Ко мне это не относится. Я говорил о тебе, — возразил Димитри.

— Это неправда! — с негодованием вскричала Оливия. — Я люблю тебя с первой нашей встречи! И всегда любила тебя!

Ему хотелось поверить ей. Но, возможно, она просто хочет зажить спокойной, обеспеченной жизнью. Этого недостаточно для него. Оливия говорила, что больше не любит его.

— Я хочу знать правду, Оливия. Не надо лгать и притворяться. Ты забыла о своей прощальной записке, — напомнил он, чувствуя, как его охватывает волнение. Но они должны посмотреть правде в лицо, какой бы горькой она ни была. Оливия должна быть честной с ним. — Ты написала, что когда в браке нет любви, бессмысленно сохранять его. Ты не можешь взять свои слова обратно. Они навсегда врезались в мою память, — голос Димитри дрогнул, но ему было все равно. Это был его последний шанс выразить свои чувства.

Пальцы Оливии робко скользнули в его руку. Собравшись с духом, Димитри посмотрел ей в глаза, пытаясь не поверить нежности, которую он увидел в ее взгляде. Но надежда вспыхнула в нем, и его сердце лихорадочно забилось.

— Димитри, — прошептала она, — я говорила не о своей любви, когда писала эти слова. В то время мне казалось, что я выразилась достаточно ясно, но теперь понимаю, что ошибалась. Я была уверена, что ты любишь Атену, а не меня. И не могла позволить тебе жить во лжи. Не могла доверять тебе.

— Ты не должна была сомневаться во мне, — мрачно возразил Димитри.

— Я просто отказывалась делить с кем бы то ни было мужчину, которого люблю! Что бы ни произошло между нами, как бы мы ни решили поступить, одно ясно, и ты должен понять это: я люблю тебя всем сердцем! Разве ты не видишь этого?

— Я хочу верить тебе. Больше, чем ты думаешь, — пробормотал Димитри. Он крепче сжал ее пальцы. — Но когда мы поженились, ты часто выглядела отчужденной. Когда я возвращался из поездок, у нас был фантастический секс, но ты была молчалива, замкнута…

— Мне было одиноко, — объяснила Оливия, и он почувствовал, что она говорит искренне. — Мне нечем было заняться, кроме осмотра достопримечательностей и походов по магазинам. У меня не было никаких целей в жизни, кроме той, чтобы быть твоей женой. Хотя это было чудесно, мне не хватало чего-то.

Он обнял ее за плечи.

— Прости! Я думал, что тебе понравится вести роскошную жизнь…

— Без тебя — нет, — вздохнула она. — Мне нужно, чтобы мой ум был занят чем-то. А твоя мать постоянно рассказывала мне ужасные истории о том, чем ты, возможно, занимаешься. Я знаю, ты всегда защищал ее, но она всячески укрепляла мои подозрения. Возможно, она делала это, потому что искренне считала тебя любовником Атены. Я думаю, она пыталась подготовить меня, так что я не была так уязвлена, как она, когда ей пришлось узнать о неверности твоего отца.

— Мне жаль. Разве я мог подумать, что мать заставляет тебя страдать. Но ты должна верить мне, когда я говорю, что больше не любил никого. Мечтал о тебе днем и ночью. Спал и ел, думая лишь о тебе. Я не переставал любить тебя все эти годы. И когда снова увидел тебя… Я не мог дышать, так жаждало тебя мое измученное сердце. Мне хотелось вышвырнуть за борт твоего адвокатишку, просто из-за того, что он проводил с тобой время и, как я считал, был… был твоим…

— Кроме тебя, у меня никогда не было других мужчин, — тихо сказала Оливия, коснувшись кончиками пальцев любимого лица. — Несколько раз я пыталась начать новую жизнь без тебя. Это были ужасные встречи! — Она засмеялась. — Ни один мужчина не мог сравниться с тобой. Я любила тебя, несмотря на то, что пыталась вычеркнуть из своей памяти. И всегда буду любить тебя. Но… ты… — Она закусила нижнюю губу. — А ты? Ты упомянул женщин…

— Да. Я встречался с другими женщинами, — признался Димитри, прижавшись к ее теплой щеке. — С тремя из них у меня был секс. По одному разу. И неудачно. Ты стояла у меня перед глазами, я слышал, как ты вздыхаешь… — Он обнял Оливию за талию. — Мне кажется, что некоторое время это удерживало Элени, — грустно сказал он. — Я рассказал ей о своих чувствах к тебе. О том, что я одержим тобой…

— Но ты не сказал, что любишь меня, — тихо произнесла Оливия с огоньком в глазах.

— Я не мог признаться в этом даже себе. Я знал, что ты недоступна для меня, и должен был примириться с этим. Твой отъезд ошеломил меня. Я просто озверел. Элени думала, что займет твое место, но мне нужна была только ты.

Оливия склонила голову ему на плечо.

— Она не оставляла попыток, потому что не знала о твоих подлинных чувствах, — задумчиво сказала она.

— Однако она видела, как я бушевал, когда ты уехала.

— Возможно, она решила, что твоя гордость уязвлена, — заметила Оливия.

Димитри улыбнулся.

— Возможно. Но… почему ты уехала? Если бы ты спросила меня, я бы объяснил…

— Я не сознавала, что делаю, — призналась Оливия. — Мне было мучительно больно. Представь, Димитри, какую картину я увидела! Твоя мать постаралась обрисовать мне мою жизнь в самых мрачных красках. Я давно чувствовала себя несчастной, одинокой, неуверенной в твоей любви, а когда увидела тебя с Атеной, мои страхи переросли в уверенность.

— Какой же я был глупец! И как часто оставлял тебя в одиночестве! Теперь я понимаю это, — тихо сказал Димитри. — Я старался работать так же, как до женитьбы, думая, что ты счастлива и наслаждаешься праздной жизнью.

— Мне казалось, что в твоей жизни для меня нет места, — Оливия помрачнела, вспомнив, какой покинутой она чувствовала себя. — В тот день, когда увидела тебя с Атеной, я поняла, что должна возвратиться к людям, которых знаю и которые любят меня. К друзьям. Мне нужно было хорошенько подумать, но как я могла сделать это в той тяжелой, гнетущей атмосфере! Ты был в Токио, Марина стремилась избавиться от меня, чтобы женить тебя на гречанке. И… — Оливия замолчала в нерешительности. — По правде сказать, я боялась, что ты сможешь выкрутиться из этой ситуации, а мне отчаянно захочется поверить тебе и жить, убеждая себя, что у тебя нет любовницы и ребенка. Я не хотела, чтобы ты заставил меня смириться с твоей неверностью и закрыть на нее глаза.

— Я смог бы убедить тебя в обратном, — грустно проговорил Димитри. — Показал бы тебе фотографии Атены с Тео, и твои сомнения рассеялись бы.

— Да, понимаю, — Оливия повесила голову. — Иногда я теряю из-за тебя голову.

Димитри понимающе обнял ее за талию.

— Мне это знакомо. Я тоже теряю всякое чувство реальности.

— И что же нам делать? — Оливия попыталась проглотить ком, вставший у нее в горле. Можно ли начать все сначала или они уже потеряли свой шанс на счастье? — Что же нам теперь делать, Димитри?