Ронда Грей - Слова, понятные двоим

— Не удивляйся, если я присоединюсь к тебе.

— Отличная идея, — кивнул он.

На его губах заиграла слабая улыбка, но глаза не смеялись.

Николь затрепетала. Что у него на уме? Боже, как это тяжело! Но будь она проклята, если не доведет дела до конца.

— Кстати, Патрик, — окликнула его Дэйзи, когда он направился к двери. — Магда просила передать тебе свою благодарность за то, что ты оплатил ремонт их автомобиля.

— Это такая мелочь, — хмуро ответил он и поспешно вышел.

— Хмм… — протянула Дэйзи. — Он выглядит не слишком счастливым.

— Просто устал, — сказала Розали, прижавшись к мужу. — У него в последнее время столько дел.

— Да, он плохо выглядит, — вступил в разговор Джеральд.

— Зато ты всегда выглядишь хорошо, — с коротким смешком отозвалась Дэйзи. — Продолжай, Ирвин. Расскажи нам еще что-нибудь об этом русском князе. Я просто умираю от любопытства.

Когда Ирвин продолжил свой увлекательный рассказ, Николь незаметно взглянула на часы. Нельзя терять ни минуты. Два часа она обдумывала свою стратегию. Сначала, узнав правду, она пришла в ярость, но потом честно призналась себе, что настоящий брак с Патриком — это именно то, о чем она мечтала. Она любит его. А он ее?

Почему он на ней женился? А если любит ее, то почему отказывается вести себя как настоящий муж? Они ведь спят в одной постели, но не прикасаются друг к другу. Николь готова была задушить его за свое одиночество. Но больше всего ее тревожило другое — Венера!

Ситуация была настолько странной, что она не знала, что и думать. Пришла пора поговорить откровенно. И если Патрик действительно любит ее, то, черт побери, пусть скажет об этом, и поскорее!

Николь чувствовала себя полной дурочкой. Как Патрик может разыгрывать из себя только верного друга, когда на самом деле является ее настоящим мужем?

Часы пробили четверть десятого. Пора. Николь резко поднялась и взглянула на Ирвина. Тот умолк на середине фразы.

— Уже покидаешь нас?

— Я забыла кое-что сказать Патрику, — выдавила она фальшивую улыбку и быстро вышла из комнаты, надеясь, что ее поведение выглядит вполне естественным.

Когда она спустилась к себе, вода в душе уже не шумела, но Патрик был еще в ванной комнате. Николь остановилась перед дверью. Сердце ее так колотилось, что готово было выскочить из груди. Взяв себя в руки, она потянула за ручку и вошла в ванную.

Патрик, обвязав вокруг бедер полотенце, стоял перед зеркалом с наполовину намыленным подбородком. От неожиданности он уронил бритву в раковину.

— Николь?!

Она заставила себя отвести взгляд, притворяясь, что ее совершенно не интересует его мускулистое нагое тело.

— Извини, Патрик. — Она быстро подошла к стенному шкафу и распахнула его. — Мне нужно взять сумку. — Она привстала на цыпочки, но полка была слишком высоко. — Я только на минуточку, — проговорила она.

— Господи, что ты делаешь?

— Мне нужна сумка.

— Зачем?

Николь повернулась к нему и, вложив в голос всю любезность, на которую была способна, спросила:

— Ты не достанешь мне сумку?

— Зачем она тебе? — Патрик снял с крючка полотенце и стер с лица остатки мыла.

— Это тебя не касается. — Николь указала на полку. — Пожалуйста.

Он нахмурился, но подал ей сумку.

— Спасибо.

Она вышла, не удостоив его взглядом. Патрик последовал за ней в комнату.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

Николь швырнула сумку на постель. Сердце ее неистово колотилось, кровь стучала в висках, в ушах так шумело, что она едва слышала его голос.

— Я уезжаю с Джеральдом. Он сказал, что разрывает отношения с Гвиннет и хочет, чтобы я вернулась к нему.

Ей отчаянно хотелось увидеть реакцию Патрика, но она заставила себя удержаться и не поддалась этому порыву. Подойдя к платяному шкафу, она резким движением выдвинула ящик.

— Что ты сказала?!

Он подошел к ней, но Николь увернулась. Она понимала, что не вынесет его прикосновения. Едва соображая, что делает, она вытряхнула содержимое ящика в сумку и щелкнула замком.

— Интересное приданое, — пробормотал Патрик.

— Что? — подскочила Николь.

Он скрестил руки на широкой груди и указал на сумку.

— Ты только что запихнула туда целый ящик колготок.

Господи, ну как можно быть такой дурой? Николь гордо вскинула подбородок.

— А тебе какое дело? И вообще, что ты тут делаешь?

Его лицо потемнело.

— Ты это серьезно, Ник?

— А почему бы и нет? — ответила она. — Мы же с тобой не женаты.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя в ее словах звучал явный упрек. Он поднял руку и задумчиво потер лоб.

— Боже мой, Николь, — озадаченно сказал он, — неужели ты пошла на все это только для того, чтобы заставить его ревновать?

Николь охотно ухватилась за эту мысль.

— И этот план отлично сработал, не правда ли?

Глаза Патрика сверкнули грозным огнем. У Николь подкосились ноги. Она молила бога дать ей силы не смотреть на него. Шумно вздохнув, она собралась с силами и небрежно бросила:

— Кстати, о кольцах не беспокойся, они лежат в шкатулке в платяном шкафу.

Его ответом было сдержанное проклятье. Посмотрим, что ты теперь будешь делать, дружок, твердила про себя Николь, взбегая по лестнице. Она влетела в гостиную. Обида камнем лежала у нее на душе.

— Джеральд, — окликнула она и закашлялась. — Я готова ехать с тобой, дорогой. Пожалуйста, возьми мою сумку.

У Диксона глаза округлились от изумления. Он явно не ожидал такого поворота событий, но все же подошел и взял из ее рук багаж. Раздались возгласы удивления. В эту минуту в гостиную ворвался полуголый Патрик.

— Ты этого не сделаешь, Николь, — пророкотал он.

— Разумеется, сделаю.

Она подхватила бывшего жениха под руку и потащила к двери.

— Ключи от машины у тебя с собой, милый? Едем, за твоими вещами мы можем послать позже.

Джеральд просто онемел. Николь почувствовала угрызения совести, но, вспомнив о том, какое письмо он ей прислал, отогнала их.

— Идем, дорогой. — Она одарила Джеральда жеманной улыбкой. — Мы и так потеряли массу времени. Я готова начать новую жизнь сегодня же.

Когда они вышли на крыльцо, на нее пахнуло холодом. Утренние заморозки были еще сильны и даже повредили уже распустившиеся крокусы и готовые вот-вот раскрыться бутоны тюльпанов. Николь в спешке забыла накинуть пальто и теперь, стуча зубами, тянула Джеральда к машине.

Хлопнула дверь. Она осторожно скосила глаза. Патрик стоял на лужайке, — высокий, мощный, грозный в своей почти полной наготе. Выражение его лица было пугающим.