Джулия Тиммон - Её победа

Пока фиолетовая женщина неслась к лифту, в голове Кристин успела промелькнуть дюжина мыслей.

Откуда взялась эта дамочка?.. И какого черта так торопится?.. Могла бы уехать и парой минут позднее, не умерла бы… Какие странные волосы… Тим проснулся… Как он?.. Что скажет, когда увидит меня?.. Обрадуется?.. Или опять…

— Простите, пожалуйста, — запыхавшись, протараторила женщина, вбегая в лифт. — Спасибо, что подождали. Мне на шестой.

Кристин посмотрела на ее раскрасневшееся лицо и увидела в ее глазах тревогу и любовь. И, поняв вдруг, что эта женщина с нелепыми волосами тоже спешит к человеку, которого любит, устыдилась своих недавних мыслей, улыбнулась, кивнула и нажала на кнопки с цифрами шесть и семь.

Выйдя на седьмом этаже, она рванула по коридору в ту сторону, где располагалась палата Тима. Но, пробежав метров десять, приостановилась, достала из сумочки зеркальце, взглянула на себя и поправила волосы.

Ее охватило жуткое волнение. И возникло отпущение, что вот-вот произойдет нечто фантастически грандиозное, что буквально через несколько минут решится вся ее дальнейшая судьба.

Кристин даже немного испугалась. Но, сделав глубокие вдох и выдох, решительно продолжила путь.

11

Тиму сообщили, что к нему пришла посетительница, как только он проснулся. Медсестра пообещала послать за ней в кафе кого-нибудь из санитаров, но как эта женщина выглядит или какого она возраста, не сказала.

Это Кристин, пронеслось в его голове. Сейчас я все-все ей скажу. Пусть воспринимает мои слова как хочет, верит или не верит им, но я должен поведать ей то, что так давно ношу в душе. От объявшей его радости ему захотелось тут же соскочить с кровати и пуститься в пляс.

Тим принялся лихорадочно обдумывать, с чего лучше начать долгожданную беседу — со слов восхищения, или с благодарности, или с извинений за былые прегрешения, или с рассказа о том, какие колоссальные изменения произошли в нем в последнее время… Но вдруг он подумал о том, что его гостьей может оказаться совсем не Кристин, а кто-то еще. Например, мать, другая родственница, кто-нибудь из знакомых.

Кому сообщили о его травме, он не имел понятия, ведь только сейчас начал потихоньку приходить в себя. А того, что происходило с ним после приезда «скорой», Тим почти не помнил.

Его охватило омерзительное чувство страха.

С чего я взял, что это именно Кристин? Она ведь не поехала со мной в больницу. Наверняка потому, что до сих пор не простила. Зачем ей появляться здесь теперь? И кто я для нее? Бывший ученик, изощренный насмешник… Или не только?..

От волнения мысли в голове Тима путались, а нежелание видеть сейчас никого, кроме Кристин, усиливалось с каждой секундой.

Наконец он услышал звук чьих-то быстрых легких шагов в коридоре. И по ним тотчас узнал Кристин. Через несколько мгновений дверь его палаты распахнулась и вошла она — самая желанная и восхитительная из всех женщин на земле.

Их взгляды встретились. И Тим с изумлением заметил предательски повлажневшие глаза Кристин.

По всей вероятности, ей не хотелось, чтобы он видел ее слезы. Посильнее сжав губы и приподняв подбородок, она отвернулась в сторону и потупилась.

— Кристи, — прошептал Тим, вкладывая в это слово, как ему теперь казалось, самое мелодичное из всех существующих в мире, всю нежность и восхищение, которые испытывал по отношению к этой женщине, — если бы ты только знала, как я рад тебя видеть!..

Ему хотелось сказать не избитое «я рад тебя видеть». Он с удовольствием заговорил бы сейчас стихами, как глупо и напыщенно это ни прозвучало бы. Но от переизбытка чувств не смог облечь в подходящие фразы и сотой доли своих переживаний.

Дверь приоткрылась и в проеме показалась пухленькая сестра Пирс.

— Вы уже здесь? — с улыбкой обратилась она к Кристин. — Как видите, ваш Тим благополучно поправляется.

Кристин смущенно кашлянула, но ответить ничего не успела — Глория Пирс поспешно удалилась.

Вслед за ней на пороге палаты появился врач.

— Проснулись? — Он подошел к кровати Тима, внимательно оглядел его лицо и кивнул на перебинтованное плечо. — Сильно болит?

Тим только сейчас почувствовал, что его рана тупо ноет.

— Почти нет, — ответил он, бросая многозначительный взгляд на Кристин.

— А-а, понимаю… — протянул врач, смеясь. — В присутствии красивой девушки о таких пустяках не думаешь. — Он посмотрел на Кристин и вдруг резко перестал смеяться. Его глаза сощурились. — А это не вы случайно нашли нашего пострадавшего в лесу и сняли с дерева? Ребята со «скорой» рассказали, что с ними разговаривала оказавшая ему помощь молодая особа.

Кристин слегка покраснела.

— Она, она, доктор, — ответил за нее Тим. — Эта девушка просто чудо какое-то. Буквально перевернула мое представление о женщинах.

Врач опять добродушно рассмеялся.

— Знаете, я вам искренне завидую. Сам бы с удовольствием в кого-нибудь влюбился, да не в кого.

Краска на щеках Кристин сгустилась. Она вопросительно взглянула на врача и медленно заговорила:

— А к чему вы это…

Тим вдруг отчаянно захотел подыграть доктору, повести себя так, будто они с Кристин и правда двое влюбленных, давно признавшихся друг другу в своих чувствах.

— Еще несколько месяцев назад я тоже думал точно так же, — перебивая Кристин, произнес он. — А потом вдруг случилось чудо и я встретил эту необыкновенную женщину.

Кристин метнула на него изумленно-возмущенный взгляд, а врач заулыбался и ответил:

— Надеюсь, будет когда-нибудь и на моей улице праздник.

— Обязательно будет, — заверил его Тим, с удовольствием вживаясь в роль.

Кристин сложила губы трубочкой, намереваясь что-то сказать, но врач опередил ее, обращаясь к Тиму:

— Кстати, вы уже сегодня можете отправляться домой. Отнимать вас у очаровательной спасительницы надолго не имеет ни малейшего смысла. Будете приезжать ко мне на прием. О работе, тем более о прыжках с парашютом, на время забудьте. — Он повернулся к Кристин. — А вас я попрошу привезти больному какую-нибудь одежду. Рубашка должна быть на пуговицах и с широкими рукавами.

Велев Тиму зайти через двадцать минут к нему в кабинет для получения рекомендаций, он вышел из палаты.

Тим виновато посмотрел на Кристин и молча пожал здоровым плечом.

— Зачем тебе понадобилось разыгрывать этот спектакль? — спросила она, напуская на себя строгости.

— Просто очень захотелось, — честно признался Тим. — Умоляю, не сердись! К больным и дурачкам надо относиться снисходительно.

— И к какой же категории ты относишь себя?