Тысяча молний в бензиновых лужах - Мария Сальватор

– Ненавижу тебя, – прошептала я и бросилась вон из зала.

Рая что-то кричала мне вслед, но я уже не слышала ее, быстрым шагом направилась к ледовому дворцу, где никто бы меня не нашел. Мне нужно было побыть в одиночестве. Для детей, как и для их родителей, развод – это всегда стресс, с той лишь разницей, что взрослые сами принимают решение расстаться, а дети вовлечены в этот водоворот событий помимо своей воли. Поэтому, разводясь, родители часто полагают, что детей надо полностью оградить от возникших в семье проблем. Но это только усиливает напряжение. Споры и напряженность в отношениях родителей зачастую приводят к тому, что дети начинают чувствовать свою вину за происходящее в доме. А попытки каждого из взрослых привлечь детей на свою сторону ведут к тому, что дети перестают доверять обоим родителям и чувствуют себя полностью одинокими. Дети разведенных родителей становятся заложниками ситуации, средством самоутверждения мам и пап, которые так часто мстят друг другу за любовь, которую сами же и уничтожили.

Мне было больно. Я не представляла жизни без моего папы. Он был для меня всем, а теперь… Он решил бросить все и уйти. Мне хотелось встать и швырнуть все, что стояло на столе в сторону, ногтями разорвать все обои, бить посуду и кричать изо всех сил. Боже, помоги мне…

Ильяс

– Ну, ты, конечно, дал жару! – Кричал Тим, отпивая шампанское из бутылки. – Зал просто по полу катался от твоих шуток! Молодец!

– Да, – поддержал Дин, – молодец, Ильюх! А какая барышня около тебя стояла. М-м-м.

– Так, попредержи язык, Дилан, – рассмеялся я.

– Черт, а сигарет нет? Минуту, парни, я мигом.

Я вышел из спортивного зала и пошел в раздевалку. Пробежав по карманам, я понял, что их нет.

– Эй, красавчик, не это ищешь? – прошептала мне на ухо девушка.

Я обернулся, в темноте я без труда мог понять, кто стоит передо мной.

– А тебе родители никогда не говорили, что воровать плохо? – сказал я.

– Ох, Ильясик, если бы они еще были, – она лениво села на полку с обувью, оплетая мое тело ногами.

– Праздник удался?

– Удастся, если ты уделишь мне минутку своего внимания, малыш, – она впилась в мои губы, проникая языком мне в рот. Я, недолго думая, отстранился.

– Зачем это, Наташ?

– А в чем дело? Я тебя больше не возбуждаю? Или тебя привлекают такие, как Круглова, которая наверняка наматывает сопли на кулак.

– Не понял? – встрепенулся я. – Что это значит?

Девушка весело хихикнула.

– Где она? Какого хрена вообще произошло? – начал кричать я.

– На складе. Смотри, как бы ты в нее не влюбился, – прошептала Соболева и ушла прочь.

Во мне что-то бурлило. Нет… Не так. Во мне реально все кипело! Я ненавидел Натку за то, что она так спокойно об этом говорила, хотя бы потому, что неоднократно видел их вместе. Что между этими девушками общего, я не понимал. Но теперь, когда Рита была на складе, как сказала Наташка, а она спокойно умоляла о сексе со мной, я окончательно понял, что дружба эта ни что иное, как симбиоз, но чем была выгодна Соболева для моей новой…

Стоп. Что я несу? Кто она для меня? Что я хотел сказать? Новое увлечение? Новая подружка? Новая игрушка? Нет. Маргарита не была таковой. Тогда кто?

Времени на рассуждения не было, и я решил, что подумаю о статусе Кругловой в моем окружении немного позже, поэтому я рывком сорвался с места и направился на склад, в то время как все веселились в актовом зале.

Она сидела на холодном полу в вечернем платье, обхватив колени и рыдала, что было мочи. Уже забежав в ледовый дворец, я понял, что произошло что-то очень нехорошее.

К моему несчастью, она услышала, как закрылась дверь, как я шел, чтобы нагло разрушить мертвую тишину склада, и когда я ступил на порог, она быстро вытерла слезы руками.

– Привет, – сказал я, входя внутрь.

Злость, ненависть, разочарование переполняли каждую клетку ее тела, но она все же выдавила из себя хриплое «привет».

– Тебя так долго нет в зале, я, было, подумал, что тебя похитили инопланетяне. – Я хмыкнул.

Господи, Ильяс, что ты несешь? Почему при виде ее ты только и делаешь, что хочешь подколоть. Ты должен поддержать ту девушку, которая тебе нравится. Да, да, да. Она нравится тебе. Ты это знаешь, но не можешь признать.

– Тебе смешно? – злобно спросила девчонка. – Чего ты ржешь?

– Нормальным людям в такой ситуации бывает смешно.

– То есть, ты хочешь сказать, что я ненормальная?

– Если ты нормальная, тогда я Чак Паланик, – я снова рассмеялся.

– А мое мнение, что это ты ненормальный! – Выкрикнула стукачка. – Ведешь себя так, будто ты все обо мне знаешь! И знаешь целую сотню лет!

– Не сотню, а много сотен лет. Мне кажется, мы чем-то с тобой похожи, – тихо сказал, вглядываясь в ее глаза. Но она отвернулась, будто бы боясь, что я могу что-то в них прочитать. То, что она так усердно хотела скрыть где-то в глубине своей крохотной души.

– Ты всего лишь мой однокурсник, так вот и веди себя, как однокурсник.

– Хорошо, хорошо, что я должен сделать? Прийти и сказать «Дорогая, Маргарита, ты сделала право? Дай, пожалуйста, списать?»

– Как смешно! – Вздохнула она.

– Я знаю, – ответил я.

– Послушай, вместе с этой своей дружелюбной натурой иди и поговори с кем-нибудь другим.

– Хорошо.

– Я не заинтересована. И вот еще, что…

– Тс-с, – не выдержал я и наклонился к ней.

Девушка столкнулась спиной с ледяной стеной.

Черт, как же я люблю такие моменты, когда между нами остается всего лишь полметра или того меньше.

– В чем дело? – она нахмурилась.

– В чем твоя проблема? – спросил я.

– Проблема? – повторила стукачка.

– Да. Почему тебе кажется, что тяжесть всего мира лежит на твоих слабых плечах? Кто ты? Кто ты такая?

– Эй! – Ее брови сдвинулись.

– Не надо, стукачка. Какой смысл жить, если не умеешь ценить то, что у тебя есть?

– Прошу прощения. Что ты знаешь о моей жизни?

– Немного. То, что ты имеешь, на твой взгляд этого не достаточно. Но если посмотреть со стороны, у тебя есть много чего, – начал я.

– О, Боже… Теперь придется слушать лекцию, – недовольно промычала дерзкая.

– Послушай, – я взял ее руку. – Живи, будь счастлива, улыбайся, кто знает, наступит завтра или нет. Какие слова… «…наступит завтра или нет», какой я хороший! Ладно, забудь. Давай, я научу тебя улыбаться, это очень простой процесс. Ну-ка, попробуй, – я протянул руки к ее щекам.

– Не прикасайся ко мне! – Отмахнулась Круглова.

– О Боже, бедняжка забыла, как улыбаются! Но ничего, если будешь практиковаться, научишься.

– Отстань, пожалуйста, – сказала она и попыталась уйти, но я преградил путь.

– Давай, я покажу тебе.

– Чего тебе надо, Картер?

– Как грубо, – обиделся я.

– Послушай, дай мне спокойно пройти и прожить этот чертов вечер! – Громко крикнула Маргарита, чувствуя, что сейчас заплачет, но было