Лора Энтони - Влюблена… заочно!

— Майк! — заговорила София, показывая ему стеклянного котенка. — Откуда это пришло?

— Э-э… — Неужели догадалась? — А что это?

— Это было в том пакете, что ты мне принес.

— И что? Что-то не так? Тебе не нравится?

— Как такая прелесть может не нравиться! — улыбнулась София.

Майка охватила радость. Он доставил ей удовольствие!

— Уверена?

— Еще бы! — выдохнула она. — Ведь его прислал Майкл Баррингтон!

Ах, вот о чем она подумала!

— Где лежал пакет, когда ты пришел? — спрашивала София, не замечая его очевидного разочарования.

— В мешке вместе с прочей почтой. Мешок принесли рано утром из почтового отделения.

— Обратного адреса нет, — не унималась София, не понимая, что каждым словом втаптывает его надежды все глубже в грязь. — Но, судя по печати и марке, отправлено из Финикса. Значит, Майкл здесь!

— Так ты не сомневаешься, что ее прислал Младший? — уточнил Майк.

Никто в корпорации никогда не видел загадочного Баррингтона-младшего, но, похоже, все были от него без ума. Что подтверждало давнее наблюдение Майка: при прочих равных условиях богач всегда популярнее бедняка.

— А кто же еще? — нахмурилась София. — Разумеется, он!

— Ты сказала, что обратного адреса не было.

София неуверенно покачала головой.

— Нет, но… прочти надпись! — И она повернула котенка гравировкой вверх.

Читать Майк не стал — он и так знал, что там написано.

— Не один Баррингтон-младший знает, что ты отличная секретарша. Может быть, о подарке позаботился сам директор, Рекс Баррингтон-старший, — проговорил Майк, отчаянно борясь с желанием сжать ее в объятиях и покрыть поцелуями нежные губы — губы, что, без сомнения, слаще земляники на солнечной поляне.

«Не делай глупостей, Майк! — приказал он себе. — Ты ей не нужен. Софию интересует только Майкл Баррингтон и все, что может дать его имя. Деньги. Известность. Положение в обществе».

— Никогда до сих пор Рекс Баррингтон не дарил мне подарков на день рождения! — ответила София. — С чего бы вдруг? Если это не Майкл, то кто?

— Да мало ли кто!

— Ну, например?

— Например, я. — Едва выговорив эти слова, Майк пожалел, что не родился немым, но остановиться уже не мог. — Ты в самом деле отличный секретарь, София. Можешь мне поверить: я в курсе всех здешних дел и знаю, кто как справляется с работой.

— Ты? — прошептала София, изумленно округлив голубые глаза. — Это ты прислал мне пресс-папье? — (Майк пожал плечами.) — Отвечай!

— Что отвечать?

— Почему ты прислал мне подарок?

— У тебя день рождения. И я знаю, что ты обожаешь кошек.

— Откуда ты узнал, когда у меня день рождения? — продолжала допрашивать София. — Я, кажется, об этом не объявляла!

— Птичка начирикала.

— У тебя нет никакого права дарить мне подарки! — отчеканила София.

Ее возмущение словно громом поразило Майка. Он-то надеялся, что ей будет приятно…

— Я…

— Никакого права, понял?

И сердито сморгнула слезы. Господи, неужели в самом деле плачет? Майку стало не по себе. Он не хотел ее обижать!

— София! — Он потянулся к ней.

— Забудь об этом! — прошипела она, отступая на шаг.

Что ее так разозлило? Майк нахмурился. Теперь, кажется, пришла его очередь чувствовать себя обиженным.

— Прекрасно. Если тебе не нравится, выкинь эту чертову штуку в мусорное ведро.

— Ты хотел, чтобы я решила, что это подарок от Майкла Баррингтона? — Хрупкие пальцы Софии крепче сжали котенка.

— Да.

На лице Софии отразилась настоящая ярость. Глаза метали молнии. Губы сжались в тонкую линию.

— Да ты просто наглец!

— И все же ты меня хочешь, — вырвалось из уст Майка прежде, чем он успел сообразить, что говорит, и пожалеть о собственных словах. — Не лги себе. Ты мечтаешь о боссе, потому что он богат, но по-настоящему завожу тебя только я.

— Не слишком ли ты о себе воображаешь, курьер?

Одно это слово, произнесенное с гневом и презрением, все решило. Сам не понимая, что делает, Майк схватил Софию за плечо, а другой поднял ее голову за подбородок.

Он склонил голову, и губы их оказались совсем близко. Грудь Софии высоко вздымалась в праведном негодовании, но почему-то София не спешила отодвинуться.

Она разрывалась между двумя одинаково сильными желаниями: врезать Майку по наглой физиономии или подставить губы для поцелуя. Прикосновение рук Майка будило в Софии такую страсть, какой она никогда прежде не испытывала. В ее безупречно логичном, отлично распланированном мире не было места страстям.

Майк прав: она его хочет. При этой мысли щеки Софии залила горячая краска стыда.

Лучше кого бы то ни было София знала, какую цену платит женщина за мгновение счастья. В свое время такую цену заплатила ее мать, и София не собиралась повторять ее судьбу.

Сердце ее принадлежит Майклу Баррингтону. С какой же стати ее так влечет к этому мускулистому жеребцу? Как смеет собственное тело так предавать ее?

Но, несмотря на весь свой ужас и стыд, София не могла скрывать — по крайней мере от самой себя, — что жаждет ощутить жаркие, требовательные губы Майка. Почувствовать, как он проводит по ее губам языком. Ощутить прикосновение его тела. Он будет искусным любовником, в этом София не сомневалась.

Все в корпорации знали, что Майку везет с женщинами. Прекрасные дамы слетались на него, словно мухи на мед. Женщины обожают таких очаровательных «плохишей» — игроков, бродяг, искателей приключений. В офисе ходили слухи, что Майк не ложится спать раньше двух часов ночи и частенько устраивает шумные вечеринки. Да что там — на работу ездит на «Харлей-Дэвидсоне»! Вот и сейчас на нем высокие мотоциклетные ботинки.

Словом, Майк — живое воплощение всего, против чего около двух десятков лет предостерегала ее мать.

И все же она его хочет.

Зеленые глаза Майка словно пронзали ее насквозь. София судорожно втянула воздух. «Думай о Майкле Баррингтоне!» — приказала она себе.

Однако разум отказывался сосредоточиваться на ком-то, кроме мужчины, что стоял перед ней. Майкла Баррингтона здесь нет… Не его губы обещают целый мир, полный чувственных наслаждений. Не его пальцы обжигают ей кожу. Не Майкл вспомнил о ее дне рождения.

Все это — Майк. Курьер. Перекатиполе. Человек без будущего.

«Вспомни об отце!» Эта мысль подействовала не хуже ведра холодной воды. Чары рассеялись.

— Отпусти меня, — твердо приказала она.

Майк послушно разжал руки и отступил на шаг.

— Прости, — хрипло произнес он. — Я… мне не следовало тебя трогать.