Галина Емельянова - Ангел Любви (Сборник)

Народ в ресторане собрался исключительно молодой, из городка приехали студенты попить пива, пообщаться, поэтому танцевали Варя и Алексей. Иван и Маша налегали на закуски.

Уже за полночь появился местный бард Ирвин, пел он, к сожалению, не по-русски. Но Иван давал шепотом вольный перевод баллады.

Сюжет был банален: Девушку, Барбару отдали за нелюбимого, а любимый был в море, ловил рыбу. Барбара бросилась с обрыва. Похоронили несчастную на утесе, а так как была она дочерью трактирщика, то был приглашен скульптор из самой Варшавы, чтобы сделать надгробие в виде ангела.

Но хозяйка бухты, наяда так позавидовала красоте земной утопленницы, что в первую же ночь у статую была разбита голова.

И сколько потом не пытались восстановить памятник, голова исчезала у ангела бесследно.

Выступление барда закончило этот прекрасный вечер, и гости стали разъезжаться.

Алексей проводил дам до номера, но Варя вцепилась в Машин локоть и так они и зашли в номер втроем. Впрочем, посидев немного, мужчина, извившись, ушел.

— Это он мне намекает, что мне тоже пора, — сказала подруга.

— Нет, не уходи, у меня же двухместный номер, мы прекрасно разместимся.

Маша сразу уснула, а Варя напротив закрыв глаза вспоминал и взгляды, Алексея и руки на своей спине. Стало грустно и обидно — он ушел и больше видимо не придет.

Разбудил ее шорох на балконе, дверь открылась, и в спальню зашел мужчина.

Было полнолуние, и Варина сторона комнаты ярко освещена, конечно, она узнала Алексея по обритой голове. В комнате запахло дождем и чем-то очень сладким и волнующим.

Варя вскочила на кровати, боясь, что мужчина попробует лечь с ней.

Но он подошел и положил ей на колени букет белых роз.

— Вот в город сгонял, подумал, что ты белые розы любишь. Угадал?

— Нет, я люблю хризантемы.

— Понял, в следующий раз будут хризантемы.

И тут Маша проснулась.

— Ребята, вам поговорить надо, я спать пойду.

Но Варя демонстративно открыла дверь в коридор, и непреклонно попросила мужчину уйти. Алексей попытался взять ее за руку, но она вырвалась.

— Не вынуждайте меня звать Евгения, или Алену.

— Эх, Варя, ты Варя.

И они ушли: подруга и мужчина ее мечты.

Она проплакала весь остаток ночи, утром светило яркое солнце, и ей повезло, можно было выйти к завтраку в темных очках.

Маша уже ее ждала, Алексей и Иван поздоровались и продолжили завтрак. Алексей даже не смотрел в сторону их столика.

Мужчины закончили трапезу, и ушли к себе наверх, а женщины, все продолжали сидеть. Потом к ним подсела Алена. Конечно все уже знали, что Варя выгнала незадачливого кавалера.

— Вот уж зря, сколько здесь было баб, и столичные и местные, ни за кем не бегал и роз не дарил.

— Тема закрыта, — резко оборвала Варя хозяйку.

— Извините, — Алена поднялась и ушла на кухню.

Маша еле сдерживая улыбку, спросила у подруги, что будут они делать.

— Пойдем к «седому великану», там говорят можно желания загадывать.

Идти до холма было лень, и Варя заказала такси.

Когда уже они сели в машину из отеля вышел Алексей, и, открыв дверцу сел рядом с Варей.

Маша же напротив, заохала, заахала, что якобы обещали дождь, а она зонт забыла в номере. Подруга выбралась из такси, а Алексей довольно убедительно приказал таксисту — поехали.

Машина тронулась с места, Варе показалось глупым протестовать при постороннем человеке.

И когда они доехали до холма, Алексей стал подниматься первым, подавая женщине руку.

Подъем был довольно крутым, и Варя подумала, что вряд ли Маша могла бы забраться, ну по крайней мере, это бы заняло очень много времени. Наверху гулял ветер, и стояла одинокая голубая ель. Огромная с серо-голубыми, словно седыми ветками. Вот отчего седой великан, — подумалось Варе.

Алексей сел, и тут оказалось, что у него с собой термос и ватрушки, все это он вытащил из рюкзака, и даже салфетку из ресторана и кружки.

Варя совершено уже не сердилась на него. Они славно перекусили.

Поляна радовала глаза полевыми цветами.

— Давай венки сплетем, я тебе, ты мне, — предложил мужчина.

— Я не умею.

— Тяжелое детство?

— Нет, вот как-то не случилось научиться.

— Тогда я сам.

И он довольно споро и умело сделал венок и одел ее женщине на голову.

Оказалось, чтобы желание непременно сбылось, на ветки великана надо привязывать ленточки. Но ни у Вари, ни у ее спутника не оказалось, конечно, ни ленточек, ни даже носовых платочков.

Варю так это расстроило, что мужчина снял рубашку и оторвал от нее кусок ткани.

Он старался привязывать ленточки повыше, а она любовалась его загорелым мускулистым телом, под левой лопаткой белел шрам, и дальше еще. Шрамы были разные и длинные, и круглые, похожие на пауков.

— Где ты воевал? — спросила она.

— Везде.

Она провела пальцем по пулевому, видимо, ранению, но Алексей стал надевать порванную рубашку.

— Вот этот шрам меня с женой и разлучил. Сначала в коме лежал, потом заново всему учился: есть, ходить, разговаривать. С ложки меня мальчишка-волонтер кормил. Он от армии косил в госпитале, первое время когда перевязки мне делал, в обморок вместе падали, я от боли, он от страха. Потом ничего, ожили оба.

— А жена?

— Настена первое время ходила, пока я в коме был, потом видно напугали ее, что лежачим буду. Бумагу на развод через адвоката прислала. Я тогда, как раз каракули уже выводить умел. Квартиру, где жили, ей оставил, сам в родительскую перебрался. Хотя тогда мне бы квартирантская копейка не лишней была.

Потом горькую пил, сам себе противен был, очень многие из наших через водку и жен предавших пропадают. Но тут Ванька спас, одноклассник мой, он психолог, вытащил почти с того света, и не поверишь — рыбалкой. Давно это было, пять лет уже прошло.

Он обнял Варю и прижал к дереву — великану.

— А вот с тобой, что не так?

— Все со мной нормально.

— Почему одна, почему дикая такая, ласки мужской страшишься?

— Да не надо мне чужой ласки, а своей и не было, не случилось. И знакомили меня, и сватали. Но не стерпелось, не слюбилось.

— От того и сказки пишешь?

— Сказки — это для души, они просто приходят, и дают силы жить.

— Ты особенная, я таких не встречал. Ванька говорит, малахольная.

А потом он ее поцеловал. Очень умело, в меру нежно, но страстно.

Варе немного было неприятно, что он так по хозяйски ее целует, и даже успевает рукой ласкать бедра. Но когда она открыла глаза после долгого поцелуя, она увидела сначала синее небо, а потом его глаза, в них не ни насмешки ни похоти.